История №466671

ПОЩЁЧИНА

Судят преферансиста. Судья:
- За что вы убили потерпевшего канделябром?
- Ну представляете, Ваша честь, сидим играем. Заказ - 8 пик, я - вист,
он - вист, заход с козырей, я несу трефу - и он трефу, опять в козырь я
трефу - и он трефу...
- Дык канделябром гада!!
- А я что сделал?

Мне, конечно, до гонораров земляков братьев Кличко далеко, но и я как-то
за один хороший удар, скажем так, открытой перчаткой, то есть даже без
перчатки - открытой рукой, огрёб 500 (пиццот) целковых, что в 1985
превысило на полсотни мой месячный оклад завлабораторией на правах
отдела. Деньги, по тем временам, нехилые. Доллар стоил 60 копеек. Вот и
считайте.

... В составе технического комплекса нашего НИИ было и такое чудо как
«Мир-3», по мощности эквивалентное где-то поганенькому современному
iPODу для дошкольников. Эта чудо-разработка киевского института
кибернетики АН УССР использовалось в режиме разделения времени. Но
разделение делала даже не операционка компутера, а простая себе
выпускница средней школы, диспетчер: именно она делила время между
пользователями разных подразделений.

И вот как-то мой аспирант вернулся с компутера минут через 20, хотя мы
заказали полтора часа. Вернулся в каком-то смурном состоянии. Пытаюсь
выяснить причину:
- Машина не работала? Сбоила?

Молчит как партизан, но чуть не плачет. Пришлось провести
самостоятельное расследование, и выявить, что моего хлопца прогнал
коллега Б. , завлабораторией, лицо полукавказской национальности. Грубо,
да ещё втолковывая, что его диссертация ни хрена не стоит. Хотя сам в
своё время имел виды на этого талантливого юношу. И даже пытался
переманить.

Зная коллегу Б. как заносчивого индивидуя с комплексом непризнанного
гения, я успокоил аспиранта, а сам отправился к коллеге Б. за
разъяснениями и подобающей случаю сатисфакцией. С извинениями перед
незаслуженно обиженным.

Он встретил достаточно неприветливо, скоре – грубо, и заявил типо
«можешь идти жаловаться начальству». Резон у него был: его начальство
недолюбливало за скандальность и вечные претензии. От жалоб на него
устало и не реагировало. И жалобой больше, жалобой меньше - коллеге Б.
уже было пофиг. А вот меня начальство, наоборот, уважало. Из-за моей
главной хитрости, которую вбил с детства папа: самая большая и славная
хитрость – СДЕЛАЙ РАБОТУ! И я всегда был заряжен на результат, а не
отыскание причин, почему не получилось.

Да из-за погруженности во «все дела» избегал любой бодяги, разборок и т.
д. Поэтому со словами «Жаловаться будешь ты! » влепил смачную пощечину.
Гордый Б. рванулся было ответить, но я его остановил легким прямым в
солнечное сплетение. И даже извинился, мол, ты не оставил выбора. Да
предупредил, что мой аспирант час будет работать на его времени, под
моей охраной, и если он, коллега Б. сунется – отпижжу уже по-взрослому.

И в моём сопровождении аспирант продолжил работу на «Мире» (ли миру?
Скорее, на мире, ибо на миру красна только смерть, но не работа)..
Сначала я подождал коллегу Б. , но он не явился – срочно помчался на
судмедэкспертизу за актом о «яркокрасном пятне овальной формы на левой
подскульной области лица потерпевшего длиной 10 и шириной 6 сантиметров,
с неровными краями». Этот акт он приложил к телеге директору о факте
грубого рукоприкладства завлаба тов. Р.

Меня тут же вызвали к директору, просто потрясённого моим выступлением в
жанре мордобоя – он всегда имел меня за субтильного интеллигента, в
институте за нехилое время работы от меня никто не слышал ни одного
матюка, да и не помнил, чтоб хотя бы повысил голос. В кабинете директора
уже находился начальник моего научного отделения, мне предъявили
заявление коллеги Б. и потребовали написать объяснительную. Я отказался:
не видел, не участвовал, впервые слышу.

Тут оба моих начальника стали ржать и попросили дать устный ответ. Как
на духу.

Что ж, на духу так на духу. И честно отдышал им всё как было. Они
поржали ещё, пока не выржались. И перешли к делу. Директор строго
спросил начотделения:
- Полоклада или оклад?
- Ну, за такое дело – оклад!
И тут же выписали премию в 500 р. , но выставили два условия.

Первое - во всех дальнейших распросах, допросах и прочих выяснениях
категорически всё отрицать. Сотрудники коллеги Б. , при которых он
схлопотал упомянутую оплеуху, подтвердили, что ничего не видели. Я им
поверил: своего склочного шефа они ненавидели, достал. И в момент выдачи
оплеухи зажмурили глаза от удовольствия, что в натуре исключило всякую
видимость.

Условие второе - выйдя из кабинета директора, не начинаю раздавать
оплеухи ради улучшения своего бюджета, а премия по этой теме –
одномоментная, в порядке исключения. И больше ни за какие оплеухи ни
копейки не получу.

Увы, к моему глубокому сожалению премия всё таки была не за оплеуху, а
просто администрация задолжала за одну авральную работёнку, и выдали бы
её мне (премию, не работёнку) по-любому, в ближайший праздник. Но
начальству виднее, а в этом случае ещё и приятнее: уж больно они не
любили коллегу Б. , объём хлопот от него сильно превышал объём
результатов, и в конце концов наш мудрый Ученый Совет, где
председательствовал директор, не переизбрал его по конкурсу на должность
завлаба.

Дальше его лабораторию возглавил как ВРИО заместитель, коллегу Б.
перевели в сээнэсы, а там он скоро уволился и уехал на жене-еврейке в
Израиль, проклиная социализм, где человек человеку может ни за что ни
про что безнаказанно дать в морду. Но и там, то ли уже в капитализме, то
ли сионизме, хрен его знает, какой у них строй,- не прижился, развёлся с
женой и страной да вернулся в Киев. Я как в определённой мере
ответственный за его биографию, устроил бывшего коллегу Б. в
подведомственный институт с условием – смирить гордыню и не
выпендриваться.

Увы, условие выставил зря: коллега Б. вернулся другим человеком. Не
знаю, что повлияло: климат? Обрезание при гиюре? Взрывоопасное арабское
окружение? Тем не менее его было трудно узнать, мы попросили друг у
дружки прощения да искренне дали друг другу просимое. А потом он женился
на другой еврейке, юдофил хренов. И уже вместе с ней вернулся в Израиль,
и там стал жить-поживать, выйдя в куда большие боссы, чем в Совке.

... Назло, что ли, первой жене? Или администрации нашего института? Кто
его знает... Но уж точно не мне: мы с ним помирились, хотя я и не
ссорился, а оплеуха – пришлось действовать адекватно ситуации, как
сейчас говорят, ничего личного – только бизнес. Личную обиду я бы
пережил, но когда сильный обижает слабого, да ещё моего талантливого
младшего чина? Я вовсе не борец за справедливость, но цэ вжэ ваще...

© Алик, рукоприкладчик