История №465750

Сегодня стоял на балконе, курил и наблюдал за ребятишками - девочками и
мальчиками лет шести-восьми, которые возились в песочнице.
Одного из мальчишек окликнули из окошка на первом этаже и он с досадой
прокричал в ответ: "Бабушка, мы как раз клад выкапываем!"
Ей-богу, я умилился: не всё в этом мире уже испорчено интернетом;
остались ещё романтики.

И вспомнилось мне, как мы - я, Серёга и сестрёнка его младшая, Нинка -
играли на чердаке "в докторов". Ничего "такого" - мы действительно почти
спасли-таки жизнь одного живого существа.
Дело было так: Полезли мы с Серёгой как-то в воскреный день утром на
чердак нашей пятиэтажки - разумеется, именно потому полезли, что лазить
нам туда строго-настрого воспрещалось. Ну, и ещё потому, что у нас там,
в самом торце, был "штаб" - укромный такой закуток, в котором стоял
чей-то старый сундук с барахлом и было слуховое окно, открывавшее вид на
крышу соседнего дома. Там можно было играть в пиратов и Чапаева;
рассказывать друг другу разные истории и вообще - фантазировать. И вот
только мы подошли к нашему штабу, как вдруг в окно со страшной скоростью
влетает какой-то серый комок, со всего разлёта врезается в один из
столбов подпорки и падает на сундук.
Смотрим - а это воробей. Лежит на сундуке кверху жопой и не шевелится -
видать, здорово вписался. Глазки закатил, клюв как-то кособоко приоткрыт
и только одна лапка конвульсивно подёргивается. От кого уж он там на
таких скоростях удирал - неизвестно.
Ну, у Серёги (тут надо заметить, что он старше меня на целый год был и
намного авторитетнее и головастее) реакция всегда была будь здоров. Он
тут же этого воробья - хвать. А тот только-только, видать, потихоньку от
аварии в себя приходить начинает - задышал неровно и, вроде как,
зашевелился. А лапка одна так и не подаёт признаков жизни - висит, что
называется, плетью. Тут Серёга и говорит:
- У него правая нога поломатая.
- Сдохнет? - спросил я.
- Если перелом вылечить - не сдохнет. Потому что от сердца далеко. -
говорит Серёга. - Гипс наложить надо. Ну-ка, держи его - я счас.
Я взял воробья в руки покрепче, ничуть не удивляясь тому, что сказал
Серёга: его отец был скульптором-любителем, так что Серый вполне мог
обращаться с гипсом и глиной и даже сам лепил, бывало, таких глиняных
солдатиков - закачаешься.
Минут через пять возвращается Серёга со всеми необходимыми для операции
причиндалами: гипсовым порошком, баночкой из-под вазелина, папашкиным
долотом для обработки камня и литровой банкой воды. А следом тащится его
младшая сестра Нинка с куском хлеба в руке.
- Ты зачем её с собой притащил? - спрашиваю. - Сдаст ведь.
- Не сдаст, я ей пять копеек на мороженое пообещал. А то она сандаль
давать не хотела - говорила, что будет орать, если я её с собой не
возьму. Ты не ссы, я всё предусмотрел, - говорит.
- На фиг сандаль-то?!- спрашиваю я.
- А воробья фиксировать. Ты, чтоль, его держать будешь, пока я гипс буду
накладывать? Он же трепыхаться будет, а это опасно - можно ещё больше
навредить. А у неё как раз размер подходящий.
М-да... Минуть десять мы фиксировали воробья в Нинкином сандалике -
затолкали его башкой внутрь и подтягивали ремешки до тех пор, пока он не
затих, свесив лапки наружу. Потом Серёга по-шурому замесил гипс в
баночке и, оттянув правую ножку воробья двумя пальцами, нанёс на неё
приличный слой раствора. Култышка получилась что надо - если и не
размером, то уж формой точно она напоминала палицу Ильи Муромца. Наружу
торчали лишь пальчики с коготками. Нинка только лупала глазами и пищала
от восторга.
- Ну, и чё теперь? - спрашиваю я, - долго ему в гипсе ходить?
- Ну, вообще-то так: сколько тебе лет, столько дней и гипс носить надо.
- говорит Серёга. - Этот, видишь? совсем молодой ещё. Полгода ему,
наверное. Так что к вечеру должно срастись. Вот вечером и снимем.
Мы положили воробья на сундук. Воробей слабо вздыхал после операции. Мы
насыпали ему хлебных крошек и поставили рядом с ним литровую банку с
водой - на случай, если ему вдруг захочется пить, потому что летом на
чердаке под шиферной крышей жарко.
... Вечером, когда мы, вооружившись молотком - для снятия гипса -
залезли на чердак, воробья на сундуке не оказалось.
- Наверное, очухался и улетел, - предположил Серёга.
- Как же он теперь с неснятым гипсом будет? - спросил я. - Мешает ведь.
- Ну... Что гипс? Обтёрхается со временем. Главное, что выздоровел.
Мы молча переглянулись. А Нинка хлопала глазами и молчала...
... И только много лет спустя, на какой-то вечеринке, Нина спросила
меня:
- Витя, а ты помнишь того воробья? Я ведь тогда сразу не поверила, что
он улетел. Я на следующий же день поднялась одна - ох, и страшно же мне
было! - на чердак и нашла там, в другом углу, кучку пёрышек и и рядом -
кусочек гипса. Кошка, наверное... Я похоронила этот кусочек гипса во
дворе рядом с беседкой. Лопаткой своей выкопала ямку и похоронила...