История №394830

Эта статья была опубликована во многих изданиях, я ее прочел у Д.
Карнеги. Будет не смешно, поэтому, извините.
О чем забыл отец.
Сынок, я обращаюсь к тебе, когда ты уже заснул, подсунув одну ручонку
себе под щеку. Я смотрю на тебя и вижу, как прядь волос налипла на твой
влажный лоб. Только что я прокрался в твою комнату, никем не замеченный.
Несколько минут назад я уже сел было за рабочий стол в библиотеке, чтобы
просмотреть кое-какие бумаги, и вдруг удушливая волна раскаяния
захлестнула меня. И я пришел в твою спальню с сознанием собственной
вины.
И вот о чем я думаю, сынок: весь день я чересчур сурово обходился с
тобой. Я отругал тебя, когда ты собирался в школу за то, что ты размазал
полотенцем грязь по лицу. Я задал тебе выволочку за нечищенные ботинки.
Я не сдержался, и назвал тебя обидными словами, когда ты нечаянно уронил
на пол свои вещи.
За завтраком я тоже нашел, к чему придраться. Ты пролил сок из стакана.
Ты глотал еду большими кусками. Положил локти на стол. Намазал слишком
толстый слой масла на хлеб. Когда я уже сел на утренний поезд и ты
крикнул: «Пока папа! », я не нашел ничего лучше, как ответить, нахмурив
брови: «Сейчас же расправь плечи! ».
Вечером все повторилось снова. Возвращаясь домой, я увидел, как ты
ползал на коленях, играя с товарищами в шарики прямо на асфальте. На
чулках у тебя протерлись дырки, и я, не думая о том, как это унизительно
для тебя, на глазах у твоих друзей прогнал тебя с улицы домой. «Чулки
стоят дорого – покупал бы их сам, так и берег бы их побольше! ». И как
только у отца повернулся язык сказать такое сыну!
А потом, когда я читал, сидя в библиотеке, и ты робко зашел ко мне,
глядя на меня виноватыми глазами? Я оторвался от чтения, одарил тебя
недовольным взглядом и буркнул: «Чего тебе надо? »
Ты ничего мне не сказал, а только стремглав бросился ко мне, обхватил
меня руками за шею и поцеловал. Твои руки сжимали меня с такой любовью,
будто сам Всевышний вложил её в твоё маленькое сердце, и даже мое
пренебрежение к тебе не иссушило её. А потом ты ушел, и я слышал твои
шаги на лестнице, когда ты поднимался наверх.
Прошло всего несколько минут, и газета вдруг выскользнула из моих
ослабевших пальцев. Меня охватил страх. Боже, подумал я, что привычка
делает со мной? Привычка придираться, выговаривать – и это ты ежедневно
получаешь от меня просто за то, что ты мальчишка. Нельзя сказать, что я
тебя не люблю; скорее, я просто слишком многого ожидаю от тебя, хотя ты
ещё просто мал для этого. А я меряю тебя мерками своего собственного
возраста.
А ведь в твоем характере столько доброго и искреннего. Твое маленькое
сердце на самом деле может быть очень большим – как рассвет над холмами.
Я понял это, когда сегодня ты вбежал в билиотеку и поцеловал меня,
пожелав спокойной ночи. Ты сделал это спонтанно, импульсивно, но это и
хорошо. Всё остальное чепуха по сравнению с этим. И вот сейчас я пришел
к тебе, спящему в своей кроватке, и стою перед тобою на коленях,
испытывая чувство стыда!
Разумеется, это не искупает моей вины перед тобой, тем более, что ты все
равно не понял бы меня, если бы завтра утром, после твоего пробуждения,
я пересказал бы тебе все сказанное выше. Однако завтра я буду уже
настоящим отцом! Я стану тебе другом, твои горести будут моими горестями
и твои радости – моими радостями. И если мне захочется сказать в твой
адрес что-то резкое, я прикушу язык. Я буду повторять, как молитву: «Он
пока ещё просто мальчишка – маленький мальчишка! »
Боюсь, что до этого я воспринимал тебя как взрослого, а не как ребёнка.
Но сейчас, особенно когда я вижу, как ты свернулся калачиком в своей
постели, я понимаю, что ты ещё совсем дитя. Ещё вчера ты покоился на
груди у своей матери, положив голову ей на плечо. Я слишком многого
хотел от тебя.
Тем, кто дочитал это до конца, я хочу сказать: «Мужики! Берегите своих
сыновей, ближе их, у вас в жизни никого не будет».