История №378844

Человековедение.

Вы можете, пообщавшись с человеком подряд дня три (например, в
командировке) понять его? То есть, понять, что он из себя представляет,
из какой среды, его уровень и т. д.? Можете, наверно. И я могу.

Месяца два назад поехал я с одной девушкой, скажем, на занятия спортом
(гусары, помолчите, ничего такого не было, жена в курсе, а иначе стал бы
я сюда писать, хе-хе) на несколько дней. Девушка юная, назовем ее
Наташа, года 22, короче, в дочки годится. И тут даже не надо было быть
Ломброзо с Мессингом и Рентгеном, чтобы сразу рассмотреть ее насквозь и
понять, что это за молодежь такая. Из областного центра России, а здесь
fille au pair. Милая, но до чего же проста... Боже ж мой. Видимо, из
рабоче-крестьянской семьи, отец, очевидно, зашибал, она чего-то где-то в
России каким-то дипломчиком хилым разжилась – и во Францию. Что такое
мир культурных людей, может быть, она и видела на ТВ... впрочем, какая
там культурка-то по нашему ТВ?

Причем, все это не скроешь, это же все так и прет. Вот пример. Вечером в
номере включаю телевизор, наугад. Она смотрит. Переключаю канал. Она и
это смотрит. Еще переключаю. Опять смотрит! Ей все равно. Как жвачное.
Полынь там, ковыль, клевер, без разницы, все перетирает. Все, исчезла
интеллигентная молодежь, не-ту ея.

Или вот еще. Сидим мы с ней, ну, скажем, в спортзале, пьем пиво. Мимо
нас проходит девушка. Наташа меня толкает:
- Смотри, смотри. Видел? Какая грудь у нее красивая! Тебе нравится?
- Ну, ничего.
- А вот, смотри, смотри, еще пошла, смотри, какие ноги! Как тебе?
- Хорошие ноги.
И так еще несколько раз. Ну, мне это надоело, и я говорю:
- А вон, смотри, парень сидит? Как он тебе?
- А, не нравится.
- А вот тот? Богатырь, а?
- Да ну его. Мне вообще никто не нравится.
- Вообще никто не нравится? Так, может, ты того, лесбиянка?
- Да ты чего? скажешь тоже...
Помолчали.
Вдруг она говорит:
- Слушай, я забыла, лесбияне - это кто ни мужчина, ни женщина, да?

Ну о чем с ней говорить, если она даже лесбиянок от гермафродитов не
отличает?

Едем с ней обратно в Париж в машине. Путь долгий, но какая может быть с
ней беседа? Вы ж видели уровень. Ну что я ей буду рассказывать о книгах,
о дальних континентах, где я бывал, об интереснейших людях, что я
встречал, когда ей что лесбиянки, что гермафродиты. Выросла в своем
рабочем бараке, школу прогуливала, с подружками только ля-ля-ля.
Музыкальная культура – Билан и Сердючка.

Тут, кстати, в машине по радио Сердючка запела (у меня интернетное радио
на диск записано). Смотрю краем глаза – слушает. Видимо, нравится. Ей бы
Билана еще...

- А ты петь любишь? – спрашиваю.
- Люблю. Только не очень умею.
- А-а-а. А ноты знаешь?
- Ноты знаю. Я ж кроме института закончила (и называет очень известное
музыкальное училище). С отличием.
- Опаньки. А по какому классу?
- Скрипка.

Тут как-то нить беседы у меня запуталась. Потом немножко распуталась.

- А что ж теперь, не играешь?
- Да очень даже хочется. Только инструмент никак сюда, во Францию, не
перевезу из-за таможни.
- При чем тут таможня? У тебя что, Гварнери какой-то?
- Почему Гварнери? Немецкий инструмент, начало XVIII века. Его не
вывезешь. А дома-то я каждый вечер играла. Для себя, конечно.

Тут я хотел что-то сказать, но не получилось.
Помолчали.

- Ну, если честно, - говорит, - я не на скрипке играю. На альте. Я альт
обожаю. А тебе сказала, что скрипка, потому что мне показалось, что ты
не знаешь, что такое альт. Проще, думаю, объяснить, что скрипка. Ну,
чтобы тебе доступнее было.

- Давай, - говорю, - остановимся. Мне перекурить надо.