История №374727

Как упоительно сладко подремать, особенно поздней осенью, под шум
ледяного дождя и завывания ветра. Холодные струи с маленькими острыми
льдинками нещадно лупят по земле, а ты вслушиваешься в их ярость из
своего уютного укрытия. Лепота !

Марлен Дмитриевич Семикрест дремал. Он вообще продремал последние лет
десять, изредка выныривая на поверхность когда особо интересная мысль
посещала его голову, но потом вновь погружался в ленивую сонную
философию. Разные образы проносились перед его внутренним взором,
вызывая то улыбку, то гнев, то грусть.

Проживя довольно богатую событиями и приключениями жизнь, Марлен
Семикрест никогда не испытывал недостатка в воспоминаниях. Ими и
довольствовался, потому как у каждого наступает такой момент когда более
покойно жить прошлым чем будущим или настоящим.

Единственно, что омрачало существование Марлена Дмитриевича это редкие
визиты дочери. Неплохо бы посещать отца почаще, иногда довольно зло
думал сам отец, но потом оттаивал, понимая, что у взрослой женщины и
дела взрослые, важные.

Но как же он радовался когда эта родная взрослая тетя приходила его
проведать. Всегда с цветами, водкой, закуской. Уважение выказывала. А
уважение детей это тебе не кот накашлял, растроганно думал Марлен
Дмитриевич и ему было до теплоты приятно.

Сегодня с утра Семикреста не покидала уверенность, что ближе к обеду
появится его Любка. Вернее уже не Любка, рыжее существо в бантиках, а
Любовь Марленовна. Радостный, в предвкушении встречи, отец немнго
повспоминал из жизни маленькой Любки. Вот она в одеяле на первом гулянии
в новой коляске - красный морщинистый помидорчик, вот она идет в детский
сад - с одной стороны папа, с другой мама, а посередине Любка командует
"раз, два, три" и родители поднимают руки на которых, болтая ногами в
воздухе и визжа повисает счастливая дочка... ну и так далее - отдельные
картины из жизни отдельно взятой девочки.

Потом сумбурно налезали разные смешные моменты - Любка скачет на животе,
Любка рассматривает ангела на открытке - "Кто такие ангелы?" -
"Сказочные существа, может души умерших?" - "Папа, и ты умрешь?"(глаза
на мокром месте)Не умирай!!" - "Нет, Любаш, я никогда не умру!" смеется
Марлен, Любка на качелях, падат, вся в грязи бежит грязная и
заливается...

Откуда Марлен Дмитриевич решил, что придет Люба не ясно, но он всегда
заранее предчувствовал ее приход и никогда не ошибался. Такая вот
мистика. Сгодня точно придет, радовался тогда Семикрест и окончательно
просыпался. И она приходила.

Так и сегодня, в холодный ноябрьский день, Марлен Дмитриевич еще загодя
услышал одному ему знакомым, метафизическим, чувством, что Любовь
Марленовна уже тут, осторожно ступает по узкой тропинке.

Далеко немолодая женщина с усталым и скорбным лицом, держа головками
вниз чахлый букет из трех гвоздик и вместительную потертую сумку на
сгибе руки, пробралась по грязной тропинке к низкой серой скамеечке.
"Привет, папа, а вот и я" - поздоровалась она тусклым голосом. "Любка!
Привет, а это я" - мысленно возликовал Марлен Дмитриевич.

Женщина поставила цветы в поллитровую банку и, покопавшись в сумке,
достала бутылку дешевой водки и широкий кусок черного хлеба. Взяла
стакан и, щедро наполнив его, накрыла сверху хлебом. Полученную
конструкцию она водрузила на холодный гранит.

"От спасибо, Любка, ну уважила", - как всегда радовлася Марлен
Дмитриевич глядя через толщу земли на дочь пустыми глазницами. Все его,
давно уже превратившееся в тлен, тело переполняла любовь.