История №364187

ДЕФИЦИТ

Эпиграф - старый анекдот. Гомик в бане кидает червонец на пол - а в
Союзе это были деньги! Клиент нагибается... "ОО!" Кидает второй
червонец, другой клиент нагнулся... "ОО!" Кидает еще червонец, но третий
клиент брезгливо пинает "бумажку" под лавку. Гомик нагибается за ней:
"ООО, какой гордый... ОООООО!!! Какой хытрый!!!"

Когда в начале 80-х наша группа водников распалась, я стал ездить на
речки с женой - на месте мы присоединялись к какой-нибудь команде.
Однажды сели на абаканский поезд - и попали в один вагон с тургруппой
киевских военных. Был у них мощный плот на надувных гондолах для членов
семей и большой катамаран для желающих отдохнуть не по-детски. Старшим
был сорокалетний полковник, завхозом - его жена. Имя ее было Антонина,
но все, не исключая и мужа, звали ее только Антонида - и часто, боязливо
оглянувшись, добавляли короткую рифму. Характер ее того стоил - но дело
свое она знала. Например, сама сделала "тушенку" (они называли ее
"пеммикан"): вареное мясо натолкала в железные банки из-под кофе и
заливала сверху жиром. Продукты на каждый день были аккуратно запаяны в
отдельный пакетик с приложением отпечатанного меню! Шли они на тувинскую
речку Улуг-О, приток Бий-Хема. В Кызыле, напротив обелиска "Центр Азии",
Бий-Хем сливается с Каа-Хемом, образуя Улуг-Хем, или Енисей.

Познакомились мы уже на перроне - они потащили до кучи мой рюкзачок с
привязанной каской. На второй день пошли байки, кто где бывал. Мой
список, видимо, их впечатлил - и на третий день нам сделали предложение,
от которого было невозможно отказаться.

К походу год копили дефицит: тушенку и гречку иногда давали в заказах, а
две палки финского сервелата выменяли за спирт. Все это Антонина
оприходовала на обратный поезд, а украинской пайки на 14 человек, как
потом оказалось, отлично хватало и на 16.

На окраине Кызыла, во время погрузки вещей в грузовик, Антонида успела
сделать налет на магазин. Там ей сказочно повезло - давали
консервированный венгерский перец (лечо). Тогда это был дефицит даже в
столице - что говорить о Киеве! Тувинцы, видимо, не очень его любили.
Немедленно было закуплено два картонных ящика по дюжине 700-граммовых
стеклянных банок - на обратный поезд. Полковник, занятый погрузкой, этот
момент пропустил. Все, что ему осталось - шипеть сквозь зубы короткую
рифму.

Ехать надо было 50 км по трассе и 90 км вверх по бездорожью. Денег
шоферы тогда не брали - только спирт, при этом просили кого-нибудь из
туристов выпить стопочку. В Бояровке набились плотно в ГАЗ-66 - люди,
вещи, сверху два ящика банок. Полковник сел в кабину и как только
отъехали от развилки - затребовал туда спирт и закуску. Дамы
запротестовали - не опасно ли? Оказалось, трезвым Леша - геолог ехать
просто боится. И было чего: колеса с верхом уходили в торф, машина
кренилась, и тогда в кузове стояла жуткая тишина. В одном месте раздался
громкий гудок - как потом оказалось, в этом месте недавно сорвался вниз
бензовоз. Но мы доехали - и все банки довезли!

Супругу и вещи я сдал на плот, мой катамаран - двойку связали пошире и
сели втроем: сзади мастер спорта, я с курсантом (тоже Саша) вперед. В
порогах капитан кричал нам, как в пьесе Светлова "Двадцать лет спустя":
Саша "Налево", Саша "Направо". Между прочим, в школьном спектакле я как
раз играл Сашу "Налево" - и вот опять довелось. Когда через две недели
мы вывалились в Бий-Хем - у меня болели все мышцы, баллоны были содраны
до резины, капитан от долгого крика говорил шепотом. И только здесь я
понял скрытую иронию названия: "Улуг" по-тюркски "великий", а "О" - то
самое "ОООООО!!!!" за свои деньги, из старого анекдота...

Как пели пилоты янки в войну: "Нос пробит, хвост горит, в живых остались
я и Смит - но мистер Боинг по-прежнему летит!" "В живых" - увы, не
метафора. Есть там поганое место, называемое "Зуб Катерины": мощный
косой слив, рассекаемый большим камнем. За две недели до нас от удара
этого клыка развалился красноярский катамаран. Трое выплыли - а
четвертого, увы, поймали только на паромной переправе... Мы видели этих
ребят в Кызыле. И когда мы подошли к этому месту, то сначала обнесли
вещи. Узкая тропинка шла высоко над рекой - все прокляли с этими
банками! Плот без вещей и членов семей прошел на ура - клык ловко
пропустили между гондол. Увидя это, мастер спорта загорелся: зайти
оттуда, один резкий гребок сюда... Полковник приставил к нашему баллону
финку и выразительно обещал сделать "надувательству" харакири, а
капитану - ОООООО!!!!". Сбросили пустые катамараны в слив на канате.
Ниже по речке были еще два длинных обноса...

По Бий-Хему шли до Кызыла два дня, загорая на плоту и смотря только
вперед под громкое пение украинского хора: "Ой, попэрэду Дорошэнко, вэдэ
свое вийско, вийско запорийско, хорошэнько! А позаду Сагайдачный -
променял вин жинку на тютюн та люльку, нэобачный!" Хор заглушал журчание
"позаду": пустые катамараны привязали по бокам плота и чалиться "в
туалет" было сложно.

Из Кызыла мы с женой улетели в Москву и через пять дней встречали группу
на Казанском. Там и выяснили судьбу перца. Антонида устроила-таки в
поезде праздник: 14 щирых перцеедов растерзали целых ДВЕ БАНКИ!!! А
кстати, как вам финский сервелатик? Молчание было ответом...

Каравеллы везли перец из Индии в Европу, огибая Африку. Одиссея двух
ящиков лечо "Глобус" была, конечно, короче: из Европы в центр Азии,
полтыщи км на всех видах транспорта по тувинской глухомани - снова в
Кызыл, полдня автобусом до Абакана, четверо суток поездом до Москвы,
ночь до Киева. Время было такое - все было в дефиците...

Кияне-84! Какую бы дурь ни вытворяли наши и ваши политики - я вас помню
и люблю.