История №362303

Оптический обман

Острой необходимости создавать семью у Вениамина не было. Он имел
благоустроенную квартиру, много нетребовательных девушек и живой уголок:
аквариум с экзотическими рыбками, кобелька неопределенной национальности
по фамилии Шекель и двух склочных сиамских кошек, которые в пылу
разборок истошно орали, как разводящиеся супруги при дележе имущества.
Гордостью его зоопарка был говорящий попугай с откровенно семитским
профилем, прожорливый и сварливый сквернослов.
Веня отличался маниакальной аккуратностью – на грани чистоплюйства. Он
избегал рукопожатий, а если это было неизбежным, спешил где-нибудь
вымыть руки. Задолго до появления в медицинских учреждениях бахил он
имел в своих "Жигулях" полиэтиленовые пакеты и в сырую погоду обувал в
них садящихся к нему в машину.
Попутавший его в брачные узы бес явился в образе молодящейся крашеной
блондинки по имени Светлана. Она покорила Веню тем, что первая из
претенденток на высокий пост супруги впала в восторг от его "зоопарка":
"Какая прелесть, животные так облагораживают", и попала в самое яблочко,
за что и последовала награда в виде заветного штампика в гражданском
паспорте.
Назвать Светку неряхой было бы несправедливо. Просто она, в отличие от
своего помешанного на чистоте избранника, относилась к этому без
излишней щепетильности. Свой первый урок по домоводству она схлопотала
утром, после свадебной вечеринки. Домой они вернулись поздно и, как
говорится, "на бровях". Ночь предстояла брачная, но далеко не первая,
поэтому, учитывая состояние молодоженов, ни о каком исполнении
супружеских обязанностей и в мыслях не было. "Молодая" быстро сбросила
одежду на рядом стоящий стул, плюхнулась в постель и отключилась. А
когда проснулась, глазам своим не поверила: ее нарядное платье уныло
свисало с люстры, самые интимные предметы ажурного белья находились на
оконных карнизах, один туфель украшал телевизор, другой покоился в
хрустальной салатнице на столе. Было впечатление, что пронесся
сокрушительный цунами в одной отдельно взятой квартире. Светка в ужасе
растолкала новоиспеченного супруга, тот с трудом разлепил припухшие
веки, брезгливо оглядел комнату и стал возмущаться в матерной форме
(эпитеты опускаю): "Еще раз, ... ложась спать, не повесишь на место свои
шмотки – я их ... выброшу... в окно! ".
С этого боевого крещения началась их семейная жизнь, полная
драматических и комических событий, которые не уместить в короткий
рассказ. Они оба любили поддать, и супружеской верностью не были
обременены, цапались часто и со смаком. Ссоры сопровождались виртуозной
ненормативной лексикой, даже мастак по этой части попугай присвистывал
от зависти, но вскоре он ловко насобачился орать Светкиным визгливым от
ненависти голосом: "Чтоб твои фаберже отсохли!" и Венькиным басом:
"Заткнись, мочалка!..." – с непечатным продолжением. Уже через год
Вениамин с тоской глядел на красивых, свободных, теплых призывных
девушек и чесал репу: "На хрена я женился?!".
Светлана же, закалившись в семейных баталиях, напрочь опровергла
общепринятое утверждение о том, что женщины слабый пол, и зачастую после
очередного выяснения отношений, когда супруги от слов переходили к делу,
спутник Светкиной жизни появлялся на людях в темных очках, даже в весьма
пасмурную погоду. Выпивая в кругу приятелей, он, тяжко вздыхая, сетовал:
"Жена – как автомобиль, недостатки выявляются только в процессе
эксплуатации". Вениамин периодически открывал тяжелую артиллерию: "Окна
немытые, пыль на мебели, паутина с пауками по углам!". "Тебе-то что до
пауков, - огрызалась Светка, - ты же не муха!".
Веничкой Светлана его называла до свадьбы, а после – двусмысленно –
Веник.
Встретил я ее спустя много лет после начала их семейной жизни в магазине
"Оптика", когда она уже стала "ягодкой опять", расплывшуюся, увядшую, с
полной сумкой семейного провианта. И она рассказала, что в последние
годы жили они с мужем душа в душу, но вот недавно его угораздило
приобрести очки: "Нацепил их на свой шнобель и стал его совать во все
углы! И что в результате? Мама родная! Обнаружил там тараканы, здесь
окурки... и пошло-поехало по давно заросшим тропинкам! Я сама надела его
чертовы окуляры, чтоб они треснули: и точно, чистоты, как и не бывало. А
жили так мирно. Теперь погнал меня Веник поганый покупать себе очки".