История №325960

Встречал этот Новый год в одиночку. Дочки праздновали с мамой, и обещали
приехать "первого, как только проснемся". Было грустновато и вспомнился
самый веселый и многолюдный мой Новый год.
Семедисятые годы, даже засклерозило какой из них, двадцать седьмого
декабря приволок насколько ящиков оборудования на маленький заводик в
Киеве, в Дарнице. Когда выгрузили два из них, выяснилось, что им эти
цацки не подходят. Машина централизованая и по всем законам и
положениям
обязаны разгрузить меня, а я взяв другой груз, в тот же день шлепать "с
попутным ветром в задницу" в сторону седой Балтики. Но Мыкыты есть
Мыкыты, они начали игры с разбираловкой, бросая телетайпограмы
грузоотправителю и получая ответы, отправляли и получали, получали и
отправляли. Одним словом, система Райкина. Я при этом сидел целыми днями
в кабинете директора и делал сравнительный анализ эволюции и обьема
мозга как у всех хохлов, так и администрации завода и персонально у
товарища директора. Причем обильно разбавлял свои филипики цитатами из
Леонида Ильича. И если начинал с персоналий, то с каждым часом и днем
расширял и углублял свои изыски. Тридцатого дошел до Мазепы и обьявил
директора тайным хрущевистом. Короче, тридцать первого в десять утра
меня разгрузили, занимался этим главный инженер, он же и пропорол вилами
автопогрущика правый бензобак моего ЗИЛа. Не думаю, что мстил за честь
хохлов, сам перебздел так в ожидании взрыва, хотели скорую вызывать,
секретарша отпоила стаканом "конины". В двенадцать выскочил на
Ленинградку имея в переди самые мрачные перспективы. До дома 1100км, в
кармане талонов на бензин на 1500литров, срок действия которых истекает
31 декабря в 24часа. Один бак 120литров, учитывая снежную колею, запаса
хода примерно 250км. И по этой гнилой арифметике, до дома, как до Токио
пешком. Реально, новые талоны подвезут после 20того, ни одну скотину не
нажравшуюся на Старый Новый год из гаража колом не выгнать. Оставалось
одно, дошлепать до Гомеля и слить воду из двигателя у дома одной
пухленькой, уютненькой вдовушки. И несмотря на то, что дружилили с ней
"организьмами" довольно давно, имея 15 рваных в кармане, две бутылки
водки, два ящика Цимлянского Игристого, подаренного мне ростовским за
помощь в экскурсе во круг пломбы в фургон, припухать унее почти месяц,
было как-то не солидно. И проклиная хохлов, поливаю к сябрам.
Подзаправился в Чернигове, наконец Гомельщина. Знаю заправку немного в
стороне от трассы, подворачиваю туда. Время около 8 вечера. Смотрю стоит
Старый Захар(для молодежи: ЗИЛ-157, по асфальту ездить не умел, зато
снег - не снег, болото- не болото, канава-не канава, пер, как еврей со
склада) Псковского Бурьянтреста(Сельхозтехника, была такая шарага).
Похрюкали со скобаренком, у того вообще подсос, баки пустые, талоны толи
просрал, толи пропил, толи потерял. Интересуюсь грузом, слышу - пустые
бочки из под веретенки! Поднимаю голову к небу и возношу молитву святому
Николаю Угоднику, покровителю моряков и воров - шоферов!
Хватаю из кабины несколько бутылк шампанеи и куцим наметом на заправку,
не столько бутылки, сколько история про детишек, которых месяц не
видал(уточню, что своего ребенка, я первей раз увидел много лет спустя),
разжалобили старушку-заправщицу, что к 23.00 мы, затаренные, раслабленые
и счастливые, подгребали к Ленинградской трассе. Учитывая крейсерскую
скорость скобарьковского Захара, через пару дней я мог бросить свои
кости в горизонтальное положение на чистые простыни. Но человек
предпологает, судьба распологает.
Узрели небольшую стояночку, посередине - громадная ель, усыпанная снегом
и сияющая при ясном свете морозной луны. Не сговариваясь заруливаем
туда, я распиливаю ножовкой на ломти окаменевший от мороза шмат сала,
Скобаренок крошит топором на доске кусок ливерной колбасы и замерзший
хлеб. Достаю из-за сиденья пару луковиц и праздничный стол готов! Как
уже говорил, у меня было пару бутылок водяры плюс весь пол кабины, за
седушками, под ними, все было завалено "Цимлянским Игристым"-
дар ростовского жульмана. И мы с пскопским встречали праздник, как белые
люди. Пол стаканА, шампанея, остальное - водяра, под названьем
"Коленвал". Коктейль "Северное сияние" называется. Выпили
традиционный:"За тех, кто спит за рулем"! За старый год, за Новый год!
Поговорили за жизнь. Вылезли из кабины, ноги не стоят, уселись под елкой
на снег, захотелось
завыть по волчьи, и завыл на луну. Вижу себя, как бы со стороны, сижу и
вою, рядом подвывает Скобаренок. Буквально рядом залаяла целая свора
собак, деревня за кустами, метров пятьдесят. Мы кончим выть, они
постепенно успокоятся, мы снова, так и перекликались. Слышу повизгивание
полозьев, лошадинное всхрапывание и стук копыт по мерзлой дороге,
продолжаем завывать. В свете фар моей ласточки, вижу как бы с боку, как
будь-то не я сам стою на карачках вместе со вторым придурком и закрыв
глаза выводим волчьи рулады. Лохматая лошадка, сани, в них здоровенный
мужичище смотрит на нас квадратными глазами. Самозабвенно вою, пока
мягкие лошадинные губы утыкаются в мою пьяную харю. Со смехом вскакиваем
на ноги, затаскиваем обалдевшего мужика в кабину. Наливаем по стаканУ
"Северного сияния", пьем за знакомство, за Новый год, праздник
продолжается. Мороз на улице давит, бедная лошаденка заиндевела,
наш новый знакомец Тимоха зовет нас к себе, до утра далеко, а мы только
разгулялись. Едем, сани впереди, потом я на Ласточке, с трудом
вписываясь полуприцепом в улицу, замыкает скобаренок, тому заборы
"похрен дым", на одном из них оставил глушак и вкатили мы в деревушку с
такой музыкой, что все живое встало на уши. В хату к Тимохе потянулся
народ, сначала узнать, что за сыр бор, потом кто с чем, кто с картохой,
кто салом, кто с бутылкой бимбера, кто-то приволок здоровенного жареного
гуся. Народу набилось, появился гармонист, какойто
дедок, и после каждого тоста, песня. Гитара затренькала В соседней хате
девки в пляс ударились, гудеж с перерывами на сон продолжался до
Рождества. Потм нас со Скобарьком отпарили в бане и почапали мы
потихонечку в сторону дома. Старый Новый год, как и планировал, встретил
на белых простынях в горизонтальном положении. Встречал и провожал
армянской "кониной", чтоб не облиться, налил в детскую бутылочку с
соской. Потом частенько угощал из этого агрегата гостей, у некоторых, от
удивления, отвисала губа и продукт проливался на пол, но настоящие
мужики присасывались насмерть. После свадьбы сие было признано
святотатством. ("Цимлянского игристого", к величайему сожалению, после
того Нового года ни разу не попробовал)