История №303571

В преддверии новой цирковой программы на Украине, хочу поделиться своими
воспоминаниями, как это все начиналось.
И так, Бердянск, тихий, уютный, маленький, чистенький город на берегу
Азова. (С тех пор, мне не довелось там побывать, и если что изменилось,
то это явнные происки КГБ и последствия окупации москалями.)
От чего я там балдел - это от тишины. Мотри на базаре ругались, как
старушки в Питерском трамвае, не скажу, что в тех же выражениях, но по
силе звука вполне сопоставимо. Что касается Мыкыт, то добродушную улыбку
с их уст, как у сытого кота, хоть на яйца наступай, казалось, согнать
было невозможно. Даже вновь прибывшие отдыхающие из Москвы узрев
Памятник Рыбакам(ваяние латышского соученика Церители) впадали в шок и
не раскрывали рта минимум месяц, выражая свое негодование хамством и
бескультурьем окружающих лишь, как обхезавшийся пшек, сморщенными носами
и поджатыми губами. Подозреваю, что хитрые хохлы перые экскурсии всегда
начинали с этого памятника.
Как я попал в этот рай? По причине весьма прозаической - тетку жены
"хватил Конндратий", инсульт по научному. И мы, все родственники,
вахтовым методом чез всю страну, приезжали за ней ухаживать. Мне этот
подвиг довелось выполнять вместе с тещей. Я выполнял роль грубой
физической силы - поднять, перевернуть, перенести. К слову, теща(земля
ей пухом) у меня была прямо не человеческой, за всю жизнь не только
дурного слова, косого взгляда не бросила, друзьям завидовал, душу нескем
отвести, полаяться. Так вот, теща, после утренних процедур с тетей
Ритой, выпроваживала меня развеяться. Это сразу же превратилось в
ритуал: спускался вниз, брал в киоске кипу свежих газет, проходил метров
триста до маленькой кафешки, необьятная хозяйка уже наливает в стакан из
джезве кофе, но я же не москвич, чтобы о кофе судить по фарфору чашки,
за соседним столиком тихо и неторопливо мурлыкает кучка Мыкыт, угощающих
друг друга доморощенным вином. И что еще нужно человеку, чтобы
почувствовать себя как дома? Кстати о вине, чез несколько лет, когда
меня приобщили к "европейским ценностям" и я вспомнил Бердянское
Домашнее, я понял, почему французы закусывают свое лягухами.
Но ничто не вечно под луной. Как то утром выйдя на улицу услышал крики у
газетного киоска. На каждом столбе, стене и заборе висели листовки:
"Голосуйте за Дубинку"! Такие же ветер гонял по земле. В кафе трое Мыкыт
трясли друг друга за грудки. Предвыборная борьба была в полном разгаре.
На мое невинное замечание, что дубинки им только нехватает, они дружно
бросились на меня. Хотя я вовсе не призывал их голосовать за Дубинку.
Пришлось взять стул, он о них сломался. Заплатил за хлипкую мебель и пил
свой кофе в одиноченстве.
Так до Бердянска долетел огрызок горбатой демократии. Пусть меня считают
отрыжкой сталинизьмы и великодержавной шовинизьмы, но я до сих пор
считаю, что хохлам только дубинки нехватает.