История №279599

Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину
от литератора Евгения Викторовича Шестакова

ПИСЬМО

Уважаемый Владимир Владимирович! Обращаюсь к Вам как гарант к гаранту.
Никоим образом не сравнивая Ваш высокий пост со своим отсутствующим
вообще, отмечу все же, что Вы гарантируете неприкосновенность
Конституции примерно семь лет, а Ваш покорный слуга гарантирует
поступательное развитие отечественного юмора примерно так лет
пятнадцать. Понимая всю степень Вашей занятости государственными делами,
все же решился побеспокоить Вас, ибо, как это ни горько признать, на
днях мы с Вами оба неожиданно перестали быть гарантами в своих областях.

Уважаемый Владимир Владимирович! Вчера я долго и мокро плакал. Это были
слезы обиды и унижения, горькие слезы расставанья с иллюзией, горячие
соленые слезы мужчины, которому дали вдруг понять, что он мальчик.
Плакал я в перерывах между приступами рыданий, ибо свалившееся лично на
меня горе не особенно велико, но в недалекой перспективе и в масштабах
страны оно может стать большим и всеобщим. Простите, что путано
изъясняюсь, но Вы, я слышал, принимали недавно в Кремле молодых
писателей и наверняка иногда обращались к переводчику, чтобы он пояснил
Вам некоторые из их молодых неокрепших мыслей. А я к тому же лишь
полчаса как высушил лицо феном, чтоб слезы не мешали писать, но руки мои
все еще дрожат и пульс скачет.

Уважаемый Владимир Владимирович! Почему же ты плакал, Женя? – возможно,
спросите Вы меня. Вам, Владимир Владимирович, я отвечу, даже если не
спросите. Ибо событие, заставившее меня сесть за это письмо, тяжелой
болью отозвалось в моем сердце и, надеюсь, хоть и не дай Вам Бог, такой
же болью отзовется и в Вашем. Дело в том, Владимир Владимирович, что
несколько дней назад руководство телеканала "Россия" запретило давать в
эфир только что разрекламированный самим же телеканалом новый выпуск
юмористической передачи "Кривое зеркало". Официальных объяснений никаких
не последовало, но кулуарным образом причины названы были: слишком остро
и слишком смело...

Уважаемый Владимир Владимирович! Обращаюсь к Вам как разведчик к
разведчику. Эта передача была посвящена фильму "Семнадцать мгновений
весны", и, кроме нашего с Вами коллеги Штирлица, в ней присутствовали
такие персонажи как Гитлер, Гиммлер, Мюллер и Шольц (называя себя Вашим
коллегой по разведывательной деятельности, я всего лишь имею в виду, что
мне таки удалось посмотреть эту запрещенную передачу). И я уверен, что
данный выпуск не стали показывать именно потому, что там присутствовали
эти и другие фашисты. Возможно Вы, Владимир Владимирович, спросите: а не
опустились ли, Женя, создатели передачи до того, чтобы прославлять и
возвеличивать в ней фашистов? Нет, Владимир Владимирович. Вовсе даже
наоборот. Если бы Вы видели того Гитлера, то, позволю себе предположить,
он бы запомнился Вам надолго. А если бы видел сам Гитлер, то он со
своими полчищами напал бы не на Россию, а конкретно на передачу "Кривое
зеркало". А если, позволю себе предполагать далее, Вы подумаете, что был
оболган и извращен светлый образ разведчика Максима Максимовича Исаева,
то этого тоже не было. Разве что хвост, который за ним тянулся, вышел
несколько длинноват и пушист, но согласитесь, хвост для разведчика –
вполне обычное украшение.

Уважаемый Владимир Владимирович! Я не имею абсолютно никакого отношения
к созданию упомянутой передачи. Мои нервы напрягаются, звенят и рвутся
не оттого, что надругались над моим детищем. Они тянутся и лопаются
потому, что это уже предел. Ибо если берут и запрещают самую рейтинговую
юмористическую передачу просто на всякий случай – то кое-кому из
руководства телеканала "Россия" нужно срочно вызывать "скорую", ставить
диагноз "несварение котелка" и помещать в обитую мягким материалом
светлую зарешеченную комнату. Ибо, если слегка развернуть диагноз,
аномальная любовь телевизионного начальства к высшему политическому уже
перешла даже неестественные границы. А боязнь увидеть на любимом лице
хотя бы тень неудовольствия приводит руководящих людей к столь полному
параличу, что им бывают поражены даже такие принципиально неподвижные
органы как нос и копчик. Если же вглядеться окончательно глубоко, то,
думаю, можно заметить и явные биологические изменения, в результате
которых Вы, Владимир Владимирович, в некоторых случаях можете обнаружить
в своем подчинении уже не людей, а млекопитающих пресмыкающихся.

Уважаемый Владимир Владимирович! Я понимаю, что после опубликования
этого письма меня ждет виселица. То есть, мое скромное сотрудничество с
телеканалом "Россия" придет как минимум в подвешенное состояние. С одной
стороны, я молюсь, чтобы в руководстве канала не нашелся бы вдруг
кто-нибудь грамотный, способный прочитать эти строки, разгневаться и
лишить меня части моих доходов. С другой стороны, я бы очень хотел,
чтобы это письмо прочитали многие, и прежде всего Вы, досточтимый
господин Президент. Ибо ситуация может на удивление скоро развиться
самым печальным образом. И вместо Хрюши со Степашкой программу
"Спокойной ночи, малыши! " станут вести два во всем согласных друг с
другом и говорящих хором медведя. А в программе "К барьеру! " ведущий
Соловьев, наоборот, будет пытаться вызвать разногласия меж Степашкой и
Хрюшей. И, наконец, в передаче "Кто хочет стать миллионером" Максим
Галкин начнет отдавать победителям выигранные деньги не купюрами, а
трудоднями.

Уважаемый Владимир Владимирович! Только что высохла последняя слеза на
моем лице. Но изгнать с него печать горя мне так и не удалось. Возможно
я, обладая несопоставимо меньшим, чем Ваш, даром предвидения, слишком
пессимистично оцениваю перспективу. Но мне уже по нескольку раз в день
буквально отовсюду кажется, что Отечество наше вступает в очередную
темную полосу своей нелегкой истории. Знаете, Владимир Владимирович,
несколько лет тому назад я, нисколько не претендуя на документальность,
написал один текст, посвященный целиком Вам. По странному совпадению, в
нем было упоминание и о Штирлице. Точней говоря, о том, как после
крушения Берлинской стены Вы, лично выводя из Германии остатки нашей
резидентуры, несли в рюкзаке на Родину прах умершего в Германии
Штирлица. Этот текст я отдал для публикации "Московскому комсомольцу".
И они не решились его печатать. Хотя перед этим с удовольствием и без
всяких раздумий напечатали другой мой текст о том, как в свое время я
якобы обнаружил и вывел в люди ныне прославленную Аллу Борисовну
Пугачеву. При том снабдив данное сочинение заголовком "Евгений Шестаков.
Моя жизнь с Пугачевой". Это я к тому, Владимир Владимирович, что если у
нас в стране что-то и растет так же неуклонно и быстро, как
золотовалютные запасы, то это страх. Крупные чиновники, выражая,
вероятно, волю народа, демонстрируют священный ужас не перед Вами, и
даже не перед Вашей тенью, а перед любым местом, на которое потенциально
может пасть Ваша тень.

Уважаемый Владимир Владимирович! Обращаюсь к Вам как гуманоид к
гуманоиду. Мне понятно, что ни Вы, ни кто-то Вам близкий не прочитает
мое письмо. Ибо слишком велики в нашей державе вертикальные расстояния.
Так пусть же это послание негромким одиноким сигналом просто уйдет в
пространство. Чтобы через бездну времен вернуться скорбным напоминанием
о том, что все еще можно было исправить. И было кому исправить. Вам...

С уважением,
Евгений Шестаков, литератор и,
почему-то хочется добавить, – эсквайр...

(c)