История №266276

Вчера вышвыривала мамины журналы. В одном из них прочитала забавную
историю. Деревенский деушк пошел в платную городскую больничку. В
больничке, на входе, деyшку выделили два голубеньких пакета с
резиночками по краю. Она долго размышляла, что с ними делать, и
подумала, что сие есть такие специальные медицинские шапочки, для того
чтобы убирать под них волосы, тем самым предотвращая всяческую
нестерильность. Конечно же, ее смутило, что шапочек две, но находчивый
деушк не растерялся и предположил, что вторую шапочку следует отдать
врачу. Как вы догадываетесь, триумфальное появление барышни с бахилом на
башке немедленно вошло в анналы истории, и нездоровые покрякивания
врачей еще долго снились ей в ночных кошмарах.

Я не могу сказать, что в моей жизни часто случались такие вот картинные
идиотизмы. Но кое-какие казусы все-таки были.

Расскажу вам про одну летнюю историйку. Она, конечно, не такая смешная,
но, блин, памятливая. Итак - мне 14, я на даче, и у меня свидание,
страшно сказать, 3-ье за всю жизнь. Очень хорошо помню, что перед этим
свиданием, меня колотило как осиновый листик на ветру.
Главным образом, потому что вот такие вот "отдельно взятые рандеву" в
нашем коллективе не практиковались. Ну встречались компанией вечером,
как обычно, после определенного часа разбредались обжиматься по углам...
Но чтобы вот так, в наглую, "днем вдвоем" ни-ни. Во-первых - непривычно,
во-вторых - стыдно, в третьих - это предполагает некий официоз. Короче
говоря, когда я свом товаркам сообщила, что нынче же в полдень, я не иду
купаться на пруд, как прочие лохушки, а вовсе даже встречаюсь с
мужчиною, они меня сразу же зауважали. Уже за два часа до времени "Зю"
весь женский состав восседал у меня на втором этаже, дабы помочь мне в
приготовлениях этому знаменательному событию.
Все как полагается: мейк, придирчивый выбор гардероба, и, конечно же,
напутствия. Скажу сразу: дамы постарались изрядно. Думаю, даже лучшую
жену в гареме не умащивали так, как меня: одного взгляда в зеркало было
достаточно, для того чтобы сообразить, что шейх охуеет и выебет
верблюда.
Щедро напудренная подростковая морда, розовые лосины, торчащие из под
джинсовой юбки, чей-то нелепый жакет и трогательные туфли-лодочки с
золотыми пряжками. Представьте себе все это великолепие в 30-градусную
жару, на лесной поляне - охуеть, грибок выперло, правда? -
и вы поймете, о чем я. Кстати, напутствие, выданное мне
общественностью, было тоже, самое что ни на есть подходящее, а именно;
"будет лезть, ори громче, мы прибежим". Я попыталась было сообщить, что
к такому расписному чудовищу не полезет даже солдат срочной службы, но
меня дольно быстро заткнули, объясним что я ни хрена не понимаю ни в
красоте, ни в свиданиях и потащили в этот чертов лес.
Тут нужно оговорить, что это был не совсем настоящий лес – а так, кусок
массива 300 на 300 с маленькой полянкой с краю, со всех сторон
окруженный дорогою. И вот собсна, они меня вытряхнули на полянку, а сами
принялись нарезать круги по дороге, чтобы быть рядом "в случае чего".

Стою. 5 минут. 10. 15. Бабье ходит кругами, и хищнически ждет "когда
жеж". Я проклинаю все на свете, и исхожу семью потами, - в жакете хуево,
лодочки жмут, пудра рожу щиплет. Но терплю: красота жеж жертв требует, а
без жертв нам никак. Наконец, через 20 минут, кто-то из баб подбегает ко
мне и сообщает, что дальше ждать неприлично.
Ты, говорят, Кать, зайди чуть поглубже в лесок, и постой там, а как
только ОН придет – вылезай взад, так как будто тока приперлась. Хорошо,
- говорю, и дую в лес. В лесу мне становится еще гаже: там не только
жарко, но еще и комары кусаются. Вдруг смотрю – пенечек из земли торчит.
Дай-ка, - думаю, я посижу на этом пенечке, - в ногах правды нет и все
такое прочее. Сажусь на пенек, лодочкой земельку ковыряю. Буквально
через 40 секунд объект появляется в поле зрения. Сижу еще чуть-чуть,
после чего вылезаю с таким видом, будто я только что из теятра, и тут
между делом решила прогуляться.
Выхожу, здороваюсь, позевывая, несу какую-то чушь, и тут вдруг чувствую
– запах. Ко всем этим лакам и духам, которые на меня вылили,
примешивается едва уловимый, но довольно острый аромат гомна. Но я же из
теятра, у меня жеж лодочки, поэтому я хотя и предполагаю, что где-нибудь
рядом куча, но при этом старательно делаю вид, что никакого запаха и
нет. Что характерно, вьюнош тоже стоит с каменой рожей, как будто вокруг
сады весенние.
Мнемся мы мнемся, и тут он мне ручку предлагает, для того чтобы
романтически прогуляться. Выруливаем на дорогу, и тут же нос к носу
сталкиваемся с бабьем. Рожи у них нехорошие, подмигивающие и всезнающие,
но мне не до рож. Запах идет вместе с нами и с каждым шагом, становится
все сильнее и сильнее. Говнянная аура достигает своего апогея, но
сделать я ничего не могу. Вопрос "а тебе не кажется, что откуда-то несет
гамном? " единосекундно убьет всю романтику, а от того я иду, вяло
отвечая на вопросы вьюноша и старательно вожу носом, как только мне
кажется, что он меня не видит. И вот на какой-то кочке, он спотыкается,
и я наконец-то получаю долгожданный шанс оглядеть себя, после которого
все мои догадки оправдываются самым паскудным образом. На розовых
лосинах, чуть ближе к внутренней стороне бедра, наблюдается некая
субстанция характерного цвета и запаха. От этого ужасного открытия кровь
приливает к моей роже, и я уже почти не слышу, чего мне там вещает этот
кекс. Я вдруг явственно понимаю, что жизнь моя кончена, и не будет в ней
больше ни счастья, ни радости, ни тем более любви.
Ну что может быть хуже говнянной жопы на первом свидании? Невзирая на
то, что юноша продолжает корчить из себя рыцаря, по его лицу уже
заметно, что запах вовсю дошел до него, и сообщить о том, что "от тебя
воняет" он не может по тем же самым причинам, что и я. И мы все идем, и
идем, как два золотаря и говно идет вместе с нами, но разорвать этот
замкнутый круг нет никакой возможности. Через какое-то время, девицы
опять попадаются нам на пути. Как только они проходят, я украдкой
оглядываюсь на них, что бы хоть как-то намекнуть на свое положение, но
они не замечают моей кислой рожи, показывают мне ok, радостно трясут
головой и тянут кулаки с поднятыми большими пальцами - дескать, все
охуительно, дорогая – так держать.
Я сглатываю, очень отчетливо представляя себе, что именно мне придется
им рассказывать через час, и как при этом будут деформироваться их лица.
И тут от страха, меня посещает самое мудацкое решение из всех. Совру-ка
я ему, что мне пописать нужно. Зайду в лес, а там уж в луже как-нибудь
ототру какашку.

В ту же секунду я сообщаю, что мне необходимо припудрить носик, и еще до
того как молодой человек успевает открыть свой рот, скрываюсь в кустах.

Увы. Чуда не происходит. Гамно - такая херовина, что смыть его в луже
возможным не представляется. Рази только собственной кровью. Но это я
понимаю не сразу, а только после того как мои розовые лосины
превращаются в мокрую вонючую дрянь. Соприкоснувшиеся с водой
экскременты усиливают свой армат во много раз, и если до этого пахло
так, как будто "под кустиком насрали", то теперь я превратилась в
говняную фею, причем самую пахучую из всех говняных фей, если только они
существуют на свете. Сквозь просвет деревьев, я отлично вижу вьюноша,
который прикуривает вторую сигарету, и перетаптывается с места на места
как конь. С другой стороны видно девиц, нарезающих 105-ый круг. Я быстро
стаскиваю с себя лосины, и кустами драпаю в сторону девок, с тем, чтобы
они придумали хоть что-нибудь. Мое залихватское появление из канавы с
лосинами в руке, повергает их в ступор.
- Приставал? – с ужасом спрашивают у меня они.
- Хуже, - начинаю хныкать я, и уже пытаюсь рассказать, в чем собственно
дело, как вдруг запах проникает им в нос.
- Катя.... Он что... Он тебя обосрал?
Планета убыстряет свой ход. Сжав розовый комочек в кулаке, огородами я
бегу к дому.

Дней 5 потом на улицу не выходила. Стеснялась. А потом забылось как-то.
И с чуваком этим не расстались, что характерно. Еще год друг другу нервы
портили. Но это неважно.
Буквально через пару недель, всплыла одна подобность, из-за которой
говноистория приобрела почти-что комедийный характер. Оказывается, этот
самый кекс, приперся на свидание заранее. Шлялся-шлялся по поляне, и
угодил в заботливо наложенную кем-то кучу. Этот факт расстроил его, и
поэтому он стал старательно счищать расстройство о стоящий неподалеку
пенек.
Убедившись, что это дело не особенно помогает от ароматов, вьюнош
козликом побежал домой, чтобы переодеть ботинки. Ну да, а из-за этого
опоздал. Ему бы и в голову не могло придти, что за то время, пока я буду
его ждать, меня угораздит сесть на тот треклятый пень.
Короче говоря, деффки мои, когда об этом узнали, немедленно заключили,
что нам на роду написано жить вместе до старости, раз мы даже в одну и
ту же какашку вляпываемся.
Вот так вот.