История №256050

Колбаски по-питерски
Эта история произошла несколько лет назад, в один из моих приездов в
славный город Санкт – Петербург, но каждый раз, гуляя по Питеру, я
вспоминаю тот день с улыбкой.
Стоял ветреный июль. Вечером мы с подругой должны были сесть в поезд и
уехать в стольный град Москву, поэтому последний день решили посвятить
прогулке по центру Питера и встретится с нашим питерским другом Данькой.
Побродив по набережным и Невскому, изрядно замерзнув и проголодавшись,
мы заглянули в маленький ресторанчик с каким-то островным названием,
которое сейчас уже и не вспомним... Ресторанчик, находившийся в
полуподвальном помещении, был чистеньким и уютным, с приятным
интерьером. Да и цены в меню нас тоже вполне устроили. Там мы и решили
встретиться с Данияром и пообедать. Созвонившись и договорившись о месте
встречи, мы сели за столик, заказали кофе и, в предвкушении вкусного
обеда, стали ждать Даньку.
Минут через тридцать в дверях показался улыбающийся Даня. Подойдя к
нашему столику и обменявшись с нами приветствиями, он неуверенно
произнес:
- Девчонки... А почему вы решили обедать именно здесь? Давайте, я вас
отведу в то место, которое знаю?
- Дань, да брось ты! Симпатичное местечко, меню приличное и цены
нормальные! Да и устали мы, с самого утра гуляли... И народа тут нет...
Можно спокойно пообщаться... Давай здесь, а? – дружно заныли мы.
В ресторане кроме нас еще сидел задумчиво-печальный мужчина, глотал
коньяк и, судя по всему, тосковал. Данька, скептически улыбнулся и сел
за столик.
- Ну, смотрите... Мое дело – предложить...
Маленький кореец-официант принес меню и, вежливо отошел в сторонку в
ожидании заказа. Мы, пробежав глазами названия, которые вызывали
обильное слюноотделение, решили особо не мудрствовать и заказали три
разных, незатейливых салата. Ольга на горячее решила съесть куриные
крылышки – гриль с острым соусом, а Данька, оглянув подозрительно
полупустое помещение ресторана, тихо сказал:
- Я, пожалуй, ограничусь салатом... и пивом... Что-то я не голоден...
Тем временем я, ощущая настойчивый призыв голодного желудка бросить в
него что-нибудь съедобное, заказала свинину под каким-то экзотическим
соусом с картофелем – фри. Официант принял заказ, кивнул головой и тихо
удалился за массивной, деревянной дверью, за которой, судя по всему,
находилась святая святых любой пищевой точки – кухня. Минут через
тридцать, когда за приятной беседой мы выкурили несколько сигарет и
допили остатки остывшего кофе, официант появился, разложил приборы,
поставил корзиночку с хлебом и набор со специями и быстро удалился.
Прошло еще минут пятнадцать. Есть уже хотелось так, что желудок начало
сводить судорогой. Разговор плавно затих. Мы занервничали. Данька сидел
с непроницаемым лицом и так внимательно рассматривал совершенно гладкую
стену, выкрашенную темно-синей краской, что казалось – там подлинное
полотно Босха. Наконец официант принес поднос с двумя салатами, поставил
их перед моими друзьями и, обращаясь ко мне и краснея, произнес:
- Извините, пожалуйста. ... Но Вашего салата нет... - и протянул меню.
Я судорожно сглотнула слюну и, мельком взглянув на список, заказала
другой салат с вопросом:
- А этот салат быстро приготовят? Очень есть хочется...
- Сейчас спрошу, - ответил официант и быстро скрылся за дверью кухни.
Прошло минут десять. Я загрустила. Данька с Ольгой, глядя на мою
несчастную физиономию, давились своими салатами. Наконец, не выдержав,
Ольга передвинула свою тарелку с половиной недоеденного салата мне под
нос, мужественно предложила:
- Ешь, я больше не хочу. У меня еще крылышки будут.
Я, борясь с уже кричащим желудком, для очистки совести спросила:
- Ты точно больше не хочешь?
- Точно! Не волнуйся! – ответила Ольга, отводя глаза в сторону.
Салат бесследно исчез с тарелки в течение тридцати секунд. Но чувство
голода не прошло. Тут появился официант и, шаркнув маленькой ножкой, еле
слышно произнес:
- Извините, пожалуйста. ... Этого салата тоже нет... Может, Вы что-нибудь
другое закажете? – и заискивающе заглянул мне в глаза.
- Не нужно больше салата... Принесите горячее... пожалуйста, - еле
сдерживаясь, чтобы не заорать, простонала я.
Мы втроем дружно закурили. Мужчина за соседним столиком заинтересованно
наблюдал происходящее. В выражении его лица явно наметились
положительные изменения. Печали в глазах больше не было. Он пересел на
другой стул, чтобы лучше обозревать происходящее, и тоже закурил. Минут
двадцать мы сидели в полной тишине. Только из-за барной стойки
раздавалось негромкое позвякивание. Барменша от нечего делать,
переставляла с места на место бокалы. Я периодически оборачивалась на
дверь кухни, но оттуда не доносилось ни звука. Наконец, появился наш
долгожданный официант и гордо поставил перед Ольгой тарелку с дымящимися
крылышками.
- Приятного аппетита, - пропел он и, развернувшись на каблуках, хотел
снова скрыться за дверью.
- Любезный! Мне бы очень хотелось получить свое пиво, - сказал Данька
голосом, в котором зазвучали металлические нотки. Маленький кореец резко
затормозил, обернулся, тихо ойкнул. Его брови взметнулись вверх, а глаза
приобрели европейский разрез.
- Пиво?! Сию секунду! Сейчас будет!
- А что с моей свининой? – простонала я.
- А свинина... - тут он сник, спина его сгорбилась, и он прошептал, еле
двигая губами, - Извините, пожалуйста... А свинины нет...
И рысью метнулся к двери. Дверь, закрывшись за ним, жалобно скрипнула.
Я почувствовала, как меня начала затапливать злость. Даже чувство голода
стало меньше. Мужчина за соседним столом хрюкнул и стеснительно отвел
глаза. Мне стало очень обидно. Ольга сидела и с тоской смотрела на
крылышки. Было понятно, что они не лезут ей в горло. Данька начал
ковырять пальцем синюю стенку с таким заинтересованным видом, как будто
принимал участие в раскопках останков древней Трои. Запах крылышков
приводил меня в предобморочное состояние.
Вдруг неожиданно перед столиком возник официант, быстро стукнул бутылкой
пива по столу, поставил бокал, сунул мне под нос меню и испарился. Я
успела открыть рот, но не успела произнести ни слова. Захлопнув рот, я
сглотнула и снова нервно закурила. Данька оторвался от стенки,
невозмутимо налил пиво в бокал, подвинул его мне, сам с наслаждением
глотнул прямо из горлышка, вздохнул и закрыл глаза.
- Хочешь крылышко? - неуверенно спросила Ольга.
Я крутанула головой, показывая, что не хочу. Бочком из-за кухонной двери
появился красный, как рак, официант.
- Вы выбрали? – неестественно бодро выдавил он из себя.
- Скажите, а Вы можете мне показать в меню то, что у вас точно есть?
- У нас есть все! – радостно отрапортовал он.
- Ну, предположим, не все, - ядовито пропела я.
- Кроме тех салатов, что Вы заказали, и свинины, есть все, - уже не так
уверенно сказал официант.
- Давайте сделаем так. Вы пойдете на кухню и спросите у повара, что есть
точно... А я это "точно" закажу! – почти прокричала я.
- Сейчас спрошу, - промычал кореец и умчался в известном направлении.
Его не было еще минут двадцать. Потом он появился и осторожно
приблизился ко мне. Выражение его лица не обещало радостных вестей.
- Так что у вас есть? – угрюмо спросила я.
- Все, - пискнул он.
- Принесите мне крылышки, - уже умоляюще попросила я и засунула в рот
корку черного хлеба, пытаясь подавить желание вцепиться ему в горло.
Официант ретировался. Через десять минут он появился бледный, как
полотно и, помотав головой из стороны в сторону, тихо всхлипнул. Я
поняла, что крылышек тоже нет. Ольга подавилась крылышком и закашлялась.

- Есть жареные колбаски, - обреченно прошептал он.
- Какие колбаски? – озверела я.
- Жареные... - сказал он, сделав шаг в сторону.
- Точно есть? – взвизгнула я.
- Абсолютно! - (еще шаг в сторону кухни).
- Несите! – сказала я тихим, угрожающим голосом, не сулившим ничего
хорошего.
Когда, через двадцать минут моего напряженного ожидания, открылась
дверь, мы увидели сияющее лицо корейца. Он шел с таким видом, как будто
только что выиграл в лотерею виллу на Багамах. Тарелку он нес бережно,
как новорожденного младенца, и это только подчеркивало торжественность
момента.
- Пожалуйста! – произнес он, поставил тарелку передо мной и выставил
вперед ногу с видом триумфатора.
Тарелка была огромной. В центре тарелки лежали две одинокие маленькие,
коричневые колбаски, стыдливо прикрытые листиком петрушки. Своим видом
они очень напоминали... Ну, сами догадайтесь, что... Мужчина за соседним
столиком, делавший в этот момент глоток из чашки с кофе, выплюнул кофе
фонтаном и, сунув нос в чашку, дико заржал. Барменша медленно сползла на
пол, и из-за барной стойки послышались сдавленные стоны вперемешку с
хрюканьем. Ольга заколыхалась в молчаливой истерике, а потом упала лицом
в тарелку. А из моих глаз полились слезы. Я смотрела на эти колбаски и
тихонько завывала. Глаза официанта стали совершенно круглыми, а на лице
появилось выражение ужаса. Он медленно попятился в сторону кухни. Глядя
на его паническое отступление, я хихикнула один раз, потом второй... Мой
плачь плавно перешел в истерический смех. Один Данька, как истинный
петербуржец, сохранял невозмутимый вид. А мое чувство голода испарилось
без следа.
Вечером мы прощались с Питером, голодные, но в удивительно хорошем
настроении. Больше этого ресторана на Невском нет. А память о нем
осталась.
Вот такая, друзья мои, история. Правдивая. Не верите? Честное слово!

Инна Мень
С конкурса "Правдивого и веселого рассказа"
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=1