История №239373

Битый час

Клара, ты ничего не понимаешь. Ты ничего не понимаешь, но я тебе
объясню. Ты морщишься и говоришь "футбольные фанаты все дебилы, им лишь
бы хором поорать и ерундой позаниматься". Клара, это исключительно не
так. Хором поорать можно и с котами на заборе, а для занятий ерундой не
требуется вообще никаких условий, спроси кого хочешь. И понятие
"фанаты", душа моя, чересчур широко, чтобы распространять их на всех
тех, кому сейчас хорошо. Не надо меня спрашивать, Клара, а кому сейчас
хорошо. Хорошо сейчас тому, кто умеет ценить красоту. Я не про Эрмитаж.
Если бы его открывали раз в четыре года на три недели, я бы про него с
удовольствием написал. А до тех пор, пока Эрмитаж открыт куда чаще, чем
мой собственный рот, орущий "гол!", я напишу не про него.

Начнем с определений. Ты говоришь - двадцать две потных бестолочи
носятся по липовой траве, отбирая друг у друга кожаную тряпку.
Спрашивается, станет ли нормальный человек носиться по липовой траве,
отбирая у своих товарищей по группе кожаную тряпку - причем вовсю орудуя
ногами, потому что руками в этой дурацкой игре орудовать нельзя? Стадо
обезьян, дескать, и то б вело себя умней. Но послушай, Клара. Что бы ты
сказала, если бы я предложил тебе оценить в тех же терминах
деятельность, допустим, очкариков в костюмах, которые способны годами
протирать штаны об стул, в попытках покрасивей расставить фигурные
кусочки дерева на клетчатой доске? А разнополые пары нимфоманов,
кидающие друг друга в воздух, соревнуясь, кто выше ногу задерет? Скажи
мне честно, Клара, как называется человек, полжизни проводящий в попытке
задрать повыше ногу? Ты считаешь, прима-балерина? А я говорю - собачка.
И перестань махать на меня руками. Или признай, наконец, что мои
двадцать два дегенерата ничем не хуже.

И ладно даже руки-ноги, перейдем к интеллектуальному труду. Может ли
считаться полноценным лысый монстр, годами изучающий какую-нибудь
гадость, дающую дуба в капле крашеной воды? Или клиент, потративший
жизнь на выведение математической формулы, которую помимо него самого
поймут от силы десять человек? Ты говоришь "великая идея", ты говоришь
"спасение людей". Но, во-первых, никакая плавучая гадость еще не
избавила человечество от СПИДа, я не говорю уже о гриппе. А во-вторых,
именно на спасение людей уходит в лучшем случае половина всей так
называемой научной деятельности, а вторая половина направлена на их же
уничтожение - и, поверь мне, чем делать ядерную бомбу, лучше уж мячики
кидать. Ты же женщина, Клара, у тебя милосердие написано на лбу. Учти:
вокруг футбола в мире погибло куда меньше людей, чем от усилий так
называемой науки.

Кстати, о женщинах. Если мы опять-таки попытаемся объяснять явления и
события с точки зрения их технического описания, любое влечение к
конкретной женщине можно смело рассматривать как абсурд. Для чего
сжигать каллории и нервные клетки, добиваясь контакта с одной конкретной
самкой, если по миру вольно бродят два с половиной миллиарда практически
таких же? Ты недавно читала "Ромео и Джульетту" и плакала, не спорь, я
это видел. Ну так ответь мне, Клара, чем лучше твой Ромео моего
Рональдо? Ромео протратил свою молодую жизнь, бегая за красивой девочкой
- чего ж, достойный выбор, я сам смотрел кино и тоже плакал. Но Рональдо
бегает быстрей! У Рональдо куда лучше реакция и куда сильней удар. Не
его вина, что он до сих пор жив - и разве не обязано нежное женское
сердце, с таким трепетом воспринимающее желание молодого самца владеть
красавицей, посочувствовать ничуть не худшему самцу, желающему радовать
своей прекрасной физической формой не одну невесту, а целый мир?

К тому же, дело далеко не только в физической форме. Допустим, я убедил
тебя, что не стоит описывать движения людей в процессе созидания
тремя-четырьмя словами - а то так можно далеко зайти, низведя до
примитива и любовь, и спорт, и мировую справедливость. Но ты продолжаешь
хмурить нос: "а какой, дескать, в этом вашем футболе смы-ы-ысл?".

Футбол, Клара - это страсть. Не тупая страсть убийцы, режущего быка, а
высокая страсть художника, творящего красоту. Нелюбимые тобой двадцать
два денегерата не сильны в ядерной физике, это правда. Но разве сама ты,
Клара, сильный ядерный физик? А когда Пирло отдает пас Гроссо, а тот
обводящим ударом посылает мяч в дальний угол ворот ровнехонько впритирку
с штангой, и происходит это за две минуты до окончания дополнительного
времени полуфинала - это красота, Клара. Это смелость. Это ритм. Это
неожиданность. Это счастье. Не потому, что кусок надутой кожи в
очередной раз поколебал сплетение капроновых нитей, а потому, что ради
этого гола десятки людей не спали четыре года. Они плели не капроновые
нити, а стратегию игры. Они выдумывали, каким еще тренировкам
подвергнуть Гроссо, чтобы он сильнее бил. Или выше прыгал. Или быстрее
бегал. Запомни, Клара, Марчелло Липпи - гений. Не хуже Марчелло
Мастрояни. Снять фильм, который заставит плакать тысячи людей - это,
конечно, великое дело. Но создать из двадцати двух племенных быков
ювелирную композицию под названием "мы прошли в финал" - задача ничуть
не более простая. Буковки к буковкам притирать, чтобы они огнем играли и
в огне не горели - оно полезно. А ты попробуй притереть Дель Пьеро к
Джилардино так, чтобы от ног одного шел ток к ногам другого. Попробуй,
Клара. И вот когда у тебя это получится, я разрешу тебе сказать "толпа
уродов". Один раз.

Футбол, Клара, это искусство. Вот, допустим, пусти тебя туда на поле -
чего ты сможешь? Ты каждую неделю в спортзал ходишь и в бассейне
плаваешь, так? А самого простого мяча, даже не пенальти, даже не
штрафного, в жизни не сможешь взять. Даже руками поймать не сможешь, я
уже не говорю головой отбить. Вот и получается, Клара, что пусти тебя на
Мондиаль - пользы от тебя там будет меньше, чем от сборной Бразилии,
хотя она и не прошла в полуфинал. Ладно, сборная Аргентины тоже не
прошла. Но и сборная Аргентины, и даже сборная Тринидада, Клара, куда
полезней для мирового футбола, чем ты. Ты говоришь "а они зато не
старший экономист" - но, Клара, мало ли кто не старший экономист! Я,
например, тоже не старший экономист. Ты же не смеешься надо мной за это.
Я умею разнообразно тебя любить, ты умеешь подводить годовой баланс, а
Йенс Леманн умеет брать мячи, причем лучше, чем Лео Франко, хотя это и
не его вина. Тебе может быть плевать на Лео Франко, но признай, что быть
мастером своего дела всегда почетно. А Мондиаль, Клара - это схватка
мастеров своего дела. Это люди, которые посвящают оттачиванию мастерства
куда больше часов в день, чем ты - подведению годового баланса. Потому
что футбол, Клара - это наука. Для того, чтобы правильно выпустить
запасного игрока за двадцать минут до конца второго тайма, не нужно
оканчивать экономический факультет. Но если игрок выпущен правильно,
будет гол. А если будет гол, будет смысл. Смысл победы одного ума над
другим - а вовсе не одной пары ног над другой такой же парой.

Футбол, Клара, это война. Это сотни тысяч сидят плечом к плечу. Это
фронтовая солидарность соседей по лестничной клетке, это готовность
поделиться последним пивом и местом у экрана, это единый порыв, равных
которому нет в мирной жизни. Мужчинам нужна война, Клара, и если не
будет футбола, будет ядерная атака. Мужчинам нужно сидеть под общей
крышей и плакать, обнявшись, не стыдясь никого и зная, что именно в этот
момент рыдает Дэвид Бэкхем. Мужчинам нужно пробивать головой потолок и
орать "твоюмааать!", слыша такие же крики всего района. Мужчинам нужно
уметь напиваться не только потому, что им повысили зарплату. Мужчина -
это тот, кто может умереть от радости за любимую футбольную команду,
просто потому, что это - чистое счастье. Не меркантильное, не мелочное,
не местное, не привязанное к одной отдельно взятой душе. Сборная Италии
победила, и у меня хорошее настроение. У тебя же бывает хорошее
настроение, Клара? Почему оно у тебя бывает? Потому, что тебе идет новое
платье или потому, что ты сбросила полкило? Но, скажи мне сама, что
более важно - пятьсот никому не заметных грамм с отдельно взятого бедра,
или пятьсот тысяч счастливых людей?

Потому что футбол, Клара - это любовь. И тогда, когда я ругаю
нападающего сборной Бразилии, и тогда, когда я спорю о его достоинствах
и недостатках со своим лучшим другом, и тогда, когда мы вместе ожидаем
вечернего мачта, заранее зная, что в этой любви не будет проигравших,
даже если она и принесет нам слезы. А особенно тогда, когда
красавец-нападающий (а любой нападающий во время атаки, Клара, всегда
красавец) обводит одного защитника, другого, выходит один на один с
вратарем, отдает пас налево, получает его обратно, перемещается на
полсантиметра, подходит к воротам, размахивается, теряет мяч от ноги
защиты, перемещается чуть левей, выжидает, пока его товарищ по команде
виртуозно выкручивает мяч из-под ноги капитана соперников, подпрыгивает,
еще не дождавшись, пока мяч прилетит к нему - и в прыжке, размахнувшись,
с силой бьет по мячу, казалось бы не глядя, но абсолютно точно, и
вколачивает мяч в правый угол ровно миллиметром выше недопрыгнувших рук
почти как птица взлетевшего вратаря.

Это оргазм, Клара. Ты ведь знаешь, что такое оргазм - так вот поверь
мне, что это он. Причем публичный, всеобщий и разделенный еще
приблизительно с миллионом людей. Ты когда-нибудь делила оргазм с
миллионом людей? Нет? Ну и не говори мне тогда ничего. Пойди и найди
миллион человек, согласных заорать одновременно с тобой любые слова,
вырывающие из души фонтан энергии такой силы, что подпрыгивает весь
земной шар целиком. Пойди и найди их. Когда найдешь и вы добьетесь того,
что каждый ваш вопль "гоооол!" будет приводить к сдвигу орбиты земного
шара - приходи и излагай мне свою точку зрения, отличную от точки зрения
тупых фанатов. А пока молчи. Молчи, женщина, и не мешай мне жить полной
жизнью. Ты же не хочешь, чтобы я в поисках ощущений ходил по бабам или
шел убивать соседа? Вот и веди себя тихо. И принеси мне пива. И отойди
от экрана, ради Бога.

(c)