История №226565

Навеяно историей про верных собак.
Жили в нашем дворе две довольно крупные псины. Брат с сестрой. Ленивые,
безалаберные и бесшабашные пустобрехи, дающие нашей семье много черной
пушистой шерсти. Отличались неимоверным лизоблюдством и подхалимством.
Две хитрые, ласковые и верные дворняги. Мой отец, как мастер на все
руки, частенько имел халтуру и частенько эту халтуру обмывал. Обмывал до
упора. Дак вот о верности. Эти брат с сестрой жили вместе, и как Цербер
охраняли двор, высунув из проема конуры две головы. Услышав
многозначительное хмыканье, а тем более увидев моего отца в растегнутом
нараспашку полушубке, и сдвинутой на затылок шапке, собаки определяли
его предпраздничное состояние. Выскакивали из конуры, с радости пытаясь
порвать одну на двоих цепь, на которую прицеплялись по очереди. Они
предвкушали долгую и богатую на приключения прогулку. Подобострастно
ползая вокруг отца, обоссав с радости ему валенки и облизав его с ног до
головы, становились по обеим сторонам как почетный эскорт и чинно
удалялись вдоль улицы, в сторону захватывающих приключений. Сопроводив
отца до нужного дома, псины знали, что могут предаваться играм 3-4 часа.
Они были свободны, и как угорелые носились по сугробам друг за другом,
за кошками и проезжающими машинами. Наигравшись ложились на крыльцо в
ожидании своего любимого хозяина. Когда появлялся вдрызину наклюкавшийся
отец, они брали его за рукава полушубка, не давая ему упасть, и
мотыляясь с ним по дороге от одного сугроба до другого, под песню
бродяги, который никак не может Байкал переехать, передвигались в
сторону дома. Вскоре алкогольные силы брали верх, вынуждая отца сползать
вниз, на колени. Передвижение на четырех конечностях, между собаками
держащими его за лацканы полушубка, продолжается недолго. Это уже вторая
стадия, плавно перетекающая в третью, когда хозяин отказывался следовать
между ними, и ложился на спину под заунывную песнь ямщика и колокольчика
под дугой. Побегав вокруг и сокрушенно полаяв, безуспешно уговаривая
хозяина дополсти оставшиеся полторы улицы, они понимающе переглянувшись,
хватали его за рукава и волоком тащили домой. Преисполненые гордости за
выполняемую миссию, уже никого к нему не подпускали, злобно огрызались,
вынуждая прохожих и проезжих с лошадьми на санях забираться за обочину,
в сугроб. Охраняя безпомощного хозяина могли мощно облаять, возможно и
покусать. Затащив в подворотню, предусмотрительно высоко выпиленую
хозяином для такого случая, начинали громко лаять, требуя открыть двери
в дом. Помогая нам с матерью перетащить отца до кровати, становились его
неотемлемой частью, верными стражами и охраной. Запрыгнув на кровать,
злобно скалились, защищая хозяина и геройски закрывая его своими телами,
от летящих в пьяную харю валенков и скалок, от ударов ухватом а то и
кочергой. В такие ночи дома смачно пахло перегаром и оттаявшей псиной.
На другой день за верную службу следовала вкусная награда с радостным
облизыванием небритой щетины, сопливого носа и всего что попадало под
собачий язык.