История №220587

Пятница закончилась и завтра наступит суббота. Завтра я снова выйду на
работу и после того, как переверну полтора килограмма бумаги, я пойду в
гости к родителям. К папе и маме. Их у меня двое, и мне, в принципе
повезло, что они есть.
Я живу отдельно, так уж случилось. И это наверное к лучшему. Те, кто
учился в других городах и жил в общежитии меня поймут. Да и те, кто
съехал из родной квартиры или дома, наверное, тоже.
Они меня любят. Любят так, как можно любить единственного сына. Который
на двадцать восьмом году жизни начал себя вести соответственно.
Итак, я живу отдельно и каждую субботу езжу к ним. Ненадолго, часа на
три. Об этом я и хочу рассказать.

Я еду в маршрутном такси и думаю о том, что они (родители) мне скажут и
что я им отвечу. Обычно получается складно. Но, как только я зайду, мой
нерушимый форпост обороны рассыплется под парой вопросов мамы. Ее зовут
Света.
Она нальет мне суп с фрикадельками в тарелку, сядет напротив и, подперев
щеку ладонь, будет смотреть как я ем. И взгляд ее будет такой
трогательно-жалкий, таким смотрят на маленького щенка дворняги или на
взрослую собаку, если какой-то подонок облил ее кипятком... под этим
взглядом я стараюсь поесть как можно быстрее. Так что даже если суп
невкусный, то кажется, что лучше этого я ничего не ел в жизни – так
быстро я его проглатываю. Потом она скажет, что я себя не берегу, и
нужно регулярно кушать горячее.
Не поймите меня неправильно, я очень люблю родителей. Просто иногда мне
кажется, что любить издалека (20 минут на такси) легче, чем вплотную.
Потом мы посидим на кухне, поговорим все втроем: отец, мама и я, выкурим
по сигарете и пойдем дальше по своим делам. Мама сядет за телефон и
будет звонить подругам, отец начнет продолжать (хорошее выражение, оно
мне очень нравится) ремонт. Он будет сидеть на табурете в коридоре, и
делать что-то с плинтусом.
Я поваляюсь на диване, и через сорок минут в очередной раз пойму, что
пора ехать к себе. Не то чтобы мне было скучно, но и весело-то не
особенно. Я уже научился уважать чужую приватность, и, считая это
нормальным, тихонько соберу в прихожей свои вещи (белье, что мама
постирала в машинке), книг пару, и соберусь уходить. Мама, каким–то до
сих пор для меня мистическим образом поймет что в эту самую секунду их
станет на целую неделю на одного меньше, выйдет в прихожую, и скажет....
Она скажет это так, что после ее слов я почувствую себя самым последним
человеком на этой планете. В очереди передо мной будет стоять только
доктор Менгеле.
Она скажет: "Какой же ты! Тебе все равно, и на нас плевать! Если бы я не
услышала, ты бы ушел не попрощавшись".
Блин, я–то знаю, что она не права. Но тихо скажу "Да, все так...".
Выйду из подъезда и пойду дальше. К себе. И мне будет вовсе не грустно.
Потому что я знаю, что в понедельник она позвонит мне на работу, и, как
ни в чем не бывало, скажет "Сына, зайдешь на выходных?"