История №207245

продолжение (по просьбам))
Автор: Зверобой (62.33.171.---)
Дата: 27-01-06 15:15

Я боюсь летать на самолетах... Што тут поделать? К крылатой машине трезвым
я подойти не могу. А ф салоне, воняющем самолетным, специфическим
запахом металла и блевотины, я резко трезвею и ладошки противно потеют.
Когда эта железная хуевина дребезжа и подпрыгивая все-таки взлетает,
приходится выжирать минимум полпузыря из горла чтоб приити в себя, но
мне на паровозе никак. Не ходют они на Колыму. Нет, к сожалению,
экспресса по маршруту Масква-Магадан. Вот песни про полеты заебись орать
могу по пьяни – "Паад крылооом самолета об чем-то пайоот зиленое море
тайгиии! " Песни – песнями, а летать приходится часто, и в ранешнее
время и теперь.

После пьянок, с похмелюги, когда блевать уже не охота, а измена еще не
наступила можно спокойно поразмышлять, что вот по статистике больше на
дорогах народу гибнет, что риск ебнуться на самбике с десяти километров
гораздо меньше, чем к примеру, получить перо в бок в нашем кабаке. И, в
принципе, летать бояться - нету никакого смысла. Так почему же нервно
подкидывать меня начинает уже на трапе. Может это от того, что я знаком
со многими пилотами? Братан моего одноклассника – на МИ-8 командир, друк
мой Серега – бортмеханик на АН-24, да и по работе с летунами приходилось
много общаться. Только почему же после общения с этими, безусловно,
неплохими ребятами летать мне еще страшней?

Впервые познакомился с настоящим летчиком еще в детстве. Дядя Володя
дружил с моим батей. Иногда они вместе выпивали какую-то странного вида
жидкость, каторую дядя Володя торжественно вынимал из кармана кожаной
летной куртки. Батя потом долго рычал на унитаз, а настоящий летчик был
весел и делал нам песдатейшие бумажные самолетики разных конструкций.
Его должность в авиаотряде называлась красиво и по военному – командир
звена. Летали они тогда на чешских Л-410. Кстати, впоследствии, чешские
конструкторы отказались от антиобледенительной жидкости и на кромках
крыльев сделали такие резиновые хуевины, которые слегка надувались
воздухом и от этого лед с крыльев сам отваливался в полете. Эти
последние модели почему-то не очень нравились дяде Володе, с их
появлением он перестал приносить к нам странную волшебную жидкость, а с
батей, при встрече они грустно пили уже обычную водку.

Вообще, летной работы дяде Володе было мало. Он был в постоянном поиске.
Ему хотелось чего-то нового и поразительного. Вдруг затеял постройку
необычной лодки. Пока все остальное прогрессивное человечество бороздило
просторы Индигирки на "Крымах" с "Вихрями" он попросил на базе давно
списанный катер и водрузил на него какой-то двигатель с пропеллером чуть
ли не от ленд-лизовского Харрикейна. Посмотреть на первый заплыв
аппарата собралось народу дохуя. Пропеллер монстра не был защищен даже
сеткой. Местные бичи с воодушевлением обсуждали – засосет в винт Володю
сразу, или порубит на пятаки хотя б на середине речки. С диким ревом и
дымом этот аэрогидродегстер описав полукруг, въебался с размаху в берег
и саморазрушился, едва не похоронив под обломками как самого
конструктора, так и часть наиболее активных зрителей. Бенефис удался на
славу! Старожилы до сих пор помнят тот легендарный заплыв, а обломки
аппарата и сейчас поражают масштабом и дерзостью проекта.

Думаете, на этом Володя успокоился? Хуй там! Следующий аппарат был
вычитан в "Технике молодежи" и назывался автожир. Какая-то
хуйпобедическая смесь вертолета и самолета. Блять, бедный редактор
журнала! Нахуйа он опубликовал ту статью. Володя забомбил редакцию
письмами и просьбами чертежей и новой информации. Два года жизни легли
на алтарь технического прогресса! Летом все выходные - в гараже. Жена и
дети – забыты нах! Все силы и энергия брошены на материализацию
чюдо-машины. Привлечены гиганты аэродинамической мысли – вечно пьяные
техники авиоотряда. Разобран в пизду личный мотоцикл Урал, его движок –
это гравицапа невиданного пепелаца! Наконец, все готово. Есть небольшие
проблемы с центровкой несущего винта, но экспертная группа, ебанув
пузырь-другой пробный старт одобрила. "Биение винта на средних оборотах
– ниже критически допустимого для данной конструкции" - с таким
афторитетным диагнозом аппарат можно было хоть в серию запускать!

Помня ажиотаж на запуске гидродегстера, на первый старт собранного
автожира были приглашены только близкие и проверенные люди. Коих
оказалось ну никак не меньше семидесяти. Автожир по природе с места, как
вертолет подняться не может – нужен разгончик. Для разгончика выбран
малоиспользуемый участок дороги возле котельной. Нихуйа вроде, штуковина
завелась и даже передвигаться так резвенько, может – скачками.
- На малых заебись! Давай средние!
На средних тоже заебись, только скачки стали поболе.
- А ну, газку поддай, Володя! - Одобрительно гудит экспертная комиссия.


Ну, Володя и поддал! Хлипкая конструкция неожиданно быстро и ровно пошла
на подьем. И тут, как грится, в самый ответственный момент из-за
поворота дороги выползает Татра рудовоз. Володе бы еще газку поддать и
перескочить через нее. Нет, он решил, бля, сманеврировать. А это ж ни
хуя не самолет Л-410, техника пилотирования другая - больше вертолетная.
Ну и завалило нашего аса вбок, да и песдануло об Мать-сыру землю.
Зрители охнули – хана пилоту. Подбежали, достали – живой! Ногу только
сильно задело. Месяцок на больничке отлеживался наш Мересьев.

Думаете, ну на этом все?! Хуй-то там 2 раза! Через год – новый проект.
На этот раз ничего экстраординарного – всего лишь обычный
мотодельтаплан. Только без колес. Колесы вертолетные большие – не
подходят. От ЭЛ-ки тем более. А лететь-то хочется нашему Икару!
Движок-то уже собран! А ну и хуй с ними, с колесами, мы, бля, с разбегу
нехуйнах! И похуярил с разбегу! А надо сказать, што к этому времени
Володе уже немного за 40 и брюшко пивное, и аж 4 дочки уже нарожал! А
все неймется парню. Разбег начал резво, вроде пошло дело, но потом
Володины ботинки, а в них и ножки стали не поспевать за рвущимся в небо
аппаратом. Но мы ж не привыкли отступать! Поддав газу и подпрыгнув чуть
не пузом по бетонке пару раз этот, блять, Сикорский, взмыл таки в небо и
пролетал там минут 5. Взлететь-то полдела, надо ж сесть. При заходе на
посадку отсутствие колес было учтено и приземление совершилось в
небольшое болотце. При этом аппарат понес несовместимые с дальнейшей
эксплуатацией разрушения. Теперь Володя уже на пенсии. Уехал давно на
материк. Может и летает на чем-нить сейчас. Не знаю...

Уже во взрослой жизни свела судьба с Колей. Я купил себе первую машину и
гараж, а Колян оказался аккурат моим соседом по гаражному братству.
Работал он в аэропорту старт-механиком. Авиацию он любил так же
беззаветно как и дядя Володя. Только любовь у Коляна была особая.
Крепкая, надежная и основательная. Ежедневно Коля приносил в свой гараж
доказательства этой любви. Он пиздил все. Даже и то, что лежит хорошо. В
его гараже все было авиационным. Все. Лампы и баки, шланги и кресла,
ремни и приборы. Все здесь просто дышало авиацией! Его старенький
Москвич заправлялся исключительно зеленым авиабензином на котором летали
АН-2, а торпеду украшало что? Ну конечно! Новенький авиационный
хронометр.

- Колян, дай заклепок колодки проклепать!
Коля доставал здоровенную банку, в каких раньше продавали яблочное
повидло - полную новеньких авиационных заклепок
- На, возьми!
Я брал горсть.
- Нахуйа тебе столько?! У тебя колодок 8, на каждую по 4 заклепки. Вот
тебе 32 штуки. Такой вот хороший парень.
Только однажды какие-то ебланы ночью вскрыли Колин гараж и похитили
половину его авиационных сокровищ! Все унести просто не смогли
физически. Колян вечером, роняя слезу и запивая невосполнимые потери
горькой жаловался:
- Брат! Как они могли! Сволочи... Паскуды. Ведь нехорошо красть а, брат?!


Серега-братка. Хули – друг детства. Всего на год меня старше. Бортмех на
АН-24. Мы летим с ним в Питер. Я на диплом – а он хуйево знает зачем, по
делам своим авиационным. В Якутске пересадка на Питерский рейс, но его
надо ждать до утра. Нахуй нам в гостинице ночевать пошли в диспечерскую
- узнаем что да как. В диспечерской посторонним нельзя, быстренько
собрав информацию Серега сообщает:
- Заебись! Питерский здесь уже. Пулковский. Экипаж отдыхает. Полетим
утром как люди, а то наши Сахаавиа гробы совсем! Тово гляди валиться
начнут с небес, хе-хе. Ща пойдем к ребятам, заночевать устроимся.
Ночевка превратилась в пьянку с Серегиными летными корефанами. Пилоты,
как выяснилось, пьют как будто последний раз – много и почти без
закуски. Среди ночи им вдруг захотелось женского тепла, а неплохо бы
позвать баб? Предложение подкупало своей новизной! Авиаторских баб
снимать в летной куртке и унтах никак не возможно – авторитетно заявляет
Серега. Ибаться не дадут - ибо авиаторы их и так заебали уже.
Гражданского надо. Все взгляды переводятся на меня.

- А чо я-то? Я порядков тут ваших не знаю. Не хватало песдюлей еще
авиационных мне схлопотать.
- Точно. Песдюлей тут – легко. Вот Санек сгоняет за бабами – давай ему
свою дубленку, шапку и педали!

Санек ушол в ночь. И не вернулся. Пьянка перешла в попойку. Не до баб
уже. Отряд и не заметил потери бойца. Но часам к 11 утра кто-то
вспомнил, что нам в Питер вабще-то. Меня облачили в летную куртку и унты
Санька, Серега и так в летном, только в ботинках - и без всякой
регистрации мы по полю к самолету. (Щас такой нумер уже не прокатит –
тираристы-хуисты, а лет 7 назад - нехуй делать) На взлете Серега как-то
странно за ручки кресла уцепился.
- Слышь, ты блин, бортмех! Ты чо тоже летать боишься?!
- Вот именно, што бортмех. Потому и опасаюсь. Мне в 24-м уютней, на
рабочем месте. Блять, а в этих Тушках я чо-то не в своей тарелке. Сижу
как еблан обычный на пассажирском кресле и не отвечаю ни за что. Давай –
наливай!

Дозаправку в Братске я помню смутно. Пиво там пили што ли. А вот перед
посадкой в Питере уже совсем накачанный Серега начал бормотать себе под
нос какую-то самолетную ахинею типа:
- Курс, БПРМ... Глиссада... ниже точки... прямая посадочная...
- Ты чо, Серега, бледный-то? Ась?
- Да заткнись ты! И опять бормочет. Уже перед самым касанием, когда
стали видны огни аэродромные, как зашипит вдруг – Высота принятия!
Высота принятия!! Решай же ты, сука!!! В этот момент двигатели взревели
и вся ета летучая хуйня вместо долгожданной посадки стала опять набирать
высоту! Разворачивалисьс, как мне показалось, охуенным креном и в
иллюминаторы соседнего ряда были как бы на полу и в них заебись видно
огни Большого Города. Как же приятней и радостней без вороха приключений
на жопе, чинно и торжественно прибывать в тебя на Московский вокзал!
Короче, сели вроде. На полосе скорые и пожарки. Стюардессы прощаются
как-то нервно
- Серега, а чо ето было?
- А то! Балбес этот Пулковский чуть не въебал тут нас всех об Пулковские
же высоты. Наш бы Михалыч, волчара арктический, сел бы с закрытыми!
Нахуй этих столичных! На своих назад полетим. Машины хоть древней, так
водилы круче! Ну, про высоты Пулковские он припиздел с перенерву. А вот
что мимо полосы чуть не сели – так это точно. Погода – пиздец! Мокрый
снег с дождем и ветер.

В летных унтах по лужам – знаете как заепца ходить! Пулковские таксисты
как нас увидели в зале прилета - блять, всей толпой к нам! Ну и хуй на
вас, переплатим – поехали, чо народ пугать унтами этими!

Питерский таксистский ущерб я себе частично возместил уже дома. Тоже
бомблю иногда от порта до поселка. Прилетел тут из Питера дауненок один.
Я его сразу отделил от остальных нормальных "меховых" пассажиров.
Песдует в курточке, кроссах и пидорке, а морозик под 50. Кроссовочки уж
свернулись как у старика Хоттабыча туфли!
- Чо братан, поедем?
- П-п-поедем!
Ну да я добрый. Сильно много денег не взял. Зачем человеку первые
впичатления про Севера портить! Так что общий счет 1:1.

Чо-то отвлекся я. Про пилотов же, не про таксистов! Года два тому, летом
остался у нас экипаж один ночевать. Не успели улететь в летное время.
Вокруг горы – вроде и светло еще, а до 18-00 не успели упорхать – все
пиздец, ночуйте! Авиация ж ебтыть! Порядок. А я ф ту пору бомбил.
Знакомые портовские рожи просят – отвези, мол, экипаж в гостиницу. Хули
им тут париться до автобуса. Ап чем базар? Отвезем, канешна, в лучшем
виде! Садятся соколы. Рубашки белые форменные, лычки-погоны, все
заебись. Мужик постарше – командир. Николаевич. Помоложе – второй пилот,
Андрюха. Баба – стювардесса. Блять, вы не поверите! По имени Жанна – как
в песне. Бортмеха оставили в 24-ке ночевать. Штоб, значить,
вышеописанный Колян, из любви к авиации не пооткручивал ночью колеса с
винтами вместе.

Грустные такие. Конечно - нахуй им эта ночевка незапланированная. Через
2 часа уже в Якутске бы дома были. Я им и толкую – ребята, не грустите.
Давайте лучше я вас по окресностям покатаю – пилироду покажу - мать нашу
суровую, (как будто они ее сами не видели), на ручеек заедем. Винца мож
бутылочку, а? Николаич – мужик свойский оказался. Винцо - вон Жанка
пусть пьет! А мы себе водочки возьмем, лучку-колбаски. Давай, брат, в
магазинчик, да и на ручеек вези. Общаемся культурно! Я в ахуе. Не кажин
день с небожителями водку вот так запросто! Николаич байки фсякие
травит, Андрюха поддакивает, Жанка – хихичет! Чо возьмешь-то с бабы?
Байки Николаича я Вам, ребяты, как-нить отдельно сбацаю, после, если
будет время. Прикольные. А то уже и так дохуя больно навалял. На фсякий
нежный фтыкатель до конца осилит!

Наше культурное времяпрепровождение само по себе переросло в прикол,
который, я уверен, Николаич теперь сам по пьянке травит всяким другим
летчикам.

Ну, на ручейке посидели – пора и честь знать, вечереет уже. Давай, брат,
в гостиницу – отсыпаться. Нам завтра жилезную птицу еще пилотировать.
Отель у нас, конечно, не Редиссон-Славянская. Администраторшу подмазать
надо, штобы номер хороший дала. В гостинице я к администраторше сразу –
оформите, мол, соколов в лучшие апартаменты. А даме - отдельный нумер.
Обязательно отдельный! Всенепременно отдельный! (во-первых она дама, а
во-вторых надо срочно раскрыть тему ебли с настоящей стюардессой по
имени Жанна! Когда еще случай такой?) Николаич с Андрюхой быстро
оформились – ключи взяли и потопали в номер. Мы со стювардессой пока
хуе-мое, обмен любезностями. Тут, думаю, форсировать нельзя! Наверняка
нада. Щас зайду к мужикам – еще по стопочке для храбрости накатим, а
потом мной будет совершена историческая попытка контакта со
стювардессой! С этими наполеоновскими планами, галантно расшаркавшись
песдую в нумер к пилотам.

Там Николаич держась одной рукой за сердце дрожащей другой наливает себе
в стакан водички.
- Николаич, ты чего?! Серце?! Бля, вот прихватило командора невовремя. Я
щас мигом валидольчику-корвалольчику! А где Андрюхо-то?
- Ты это. Не суетись. Андрюха в сортир пошел. А я это... Померещилась
хуйня какая-то... Пантера... тут в коридоре у вас! Черная...
- ??? ....???!!!
Заходит Андрюха, – Блять! Бред какой то. В сортире карлик кажись срет!
Чуть не ебнулся, как увидел.
- Да вы чо, ребяты?! Водка не паленая была! И выпили немного! Закусывали
не грибочками вроде. Блять, огурчики маринованные может просроченные?
Эко ж вас поперло-то! Пантеры-Карлики мерещатся!
- Залетает Жанна – визжит – у меня по этажу бегает медвежонок!!!
Ебанвруль – массовое помешательство. И как их к полетам допускают –
психов этих! Дергать надо потихому пока меня не порвали! Буйные может
они!? Вылетаю в каридор – ПЕСДУЕТ КАРЛИК И КУРИТ!!! На меня ноль
внимания.

Обьяснилось все просто. Задристаный цирк из Магадана, проездом, капусту
рубят, придставления дают для детей–уепкоф. В составе труппы, кроме
прочих ебланов, еще карлик, пантера, медвежонок и полузадроченный удав.

Ну так предупреждать же надо постояльцев!!! Администраторше – строгий
выговор от Николаича! Ржали как кони - до колик в животах! С артистами
цирка – пьянка на радостях до утра.

Тема ебли со стюардессой так и не раскрыта! Улетели мои новые друзья
только в 2 часа следущего дня. Такие вот они – люди непростой судьбы и
романтической профессии, ПИЛОТЫ!

А на поезде я все-таки больше предпочитаю.
(с) Волосан

взято тут
http://forum.shatoon.ru/read.php?f=9&i=2104&t=2030