История №191372

Про "Лигерос" навеяло.

"Лигерос" выделялся не только внешностью (сладкой бумагой из отходов
производства сахара), но и содержимым. Его наши далекие кубинские братья
делали из отходов производства сигар. Именно этим было вызвано их
совершенно термоядерный эффект.

Вообще то я не курю. Но про термоядерный эффект знаю точно - есть такой.
В 1988 меня с группой курящих товарищей из двух человек (мы вместе
учились) занесло в глушь Пермской области за длинным рублем, который
добывался путем прореживания леса (березки рубим, сосенки оставляем). По
приезду стало понятно, что места исконные и нетронутые. Дикая природа,
лес на 200 км без единого жилья, вековые деревья, гектары
малинника(рецепт: в котелок лесной малины вылить банку сгущенки,
осторожно смешать, есть из котелка большими ложками). Именно там я понял
что значит "собирать грибы" - это когда их ВООБЩЕ не приходится искать(с
тех пор я в Подмосковье за грибами не хожу). Палатку мы разбили на
пригорке, на полянке где, судя по следам и по вылежанному месту 2на2
метра (идеально под палатку подошло!), до нас спал медведь.

А имена! Лесничего звали Затей, а лесника - Евсей. Отчества у них были
такие же заковыристые. В общем этакие мужики из сказки. И эти сказочные
мужики дали новое определение "Лигеросу", которым мои курящие товарищи,
в связи с его доступностью и дешевизной, запаслись по максимуму.

Когда на просьбу закурить лесникам была протянута пачка "Лигероса", один
из них посмотрел на нас с явным уважением и отказался со словами "Не,
эти я курить не буду... они... уууух... такие противозачаточные". С тех
пор "Лигерос" у ребят так и звался.

Однако курево у моих товарищей в один прекрасный момент кончилось.
"Прекрасный момент" здесь всего лишь оборот речи - мне эти проблемы были
по фигу, а у товарищей наступили черные дни (два дня - пока не придет
машина с хлебом и сигаретами). До вечера они как то дотерпели, а потом я
стал свидетелем процесса, который нынче получил название RECYCLING
(повторное использование). Вдвоем они обползали всю землю вокруг палатки
и собрали все найденные бычки. Многие пришлось выковыривать из земли, из
грязи. Найденные ычки были тщательно очищены, просушены, табак был
освобожден от остатков старой папиросной бумаги. На выходе было получено
несколько самокруток. Какие же у людей были счастливые лица! А бычкам с
того дня – особый почет и отдельная баночка.

Еще одна картинка. Забрели мы в очередной малинник, где один из моих
товарищей наступил на осиное гнездо. Отбежал. Вроде все обошлось. Прошло
несколько минут и про осиное гнездо уже и забыли. Вдруг он как прыгнет,
как заорет. Схватился за лодыжку и орет. Матерится. Сильно материться.
Мы стоим в непонятках. Потом он заорал во второй раз, схватился за
колено и..... почти сразу в третий раз, резко скинул штаны и стал бегать
и прыгать в характерной позе футболиста, стоящего в стенке (обе руки на
причинном месте). Оказалась, одна из ос залетела ему в брючину и,
пробираясь снизу вверх, таки сумела отомстить за порушенный дом. Целых
три раза, причем третий раз с особо изощренным цинизмом.

Штрихи.
В то лето репортер радио "Маяк" со звонкой фамилией Бизяев отправился в
путешествие по России. Несколько раз в день мы выслушивали его радостный
репортаж-зарисовку с очередного полустанка. Прониклись. Бизяев у нас
стал почти четвертым.
По радио без перерыва крутили новую песня Аллы Пугачевой. "Птица
певчая". Песня то хорошая, но как она за месяц нас достала.

А рубль получился тогда не особо длинным. Потому, наверно, что спирта мы
с собой мало взяли - местные нас не поняли.