История №186986

Часть моего пути на работу пролегает через квартал пятиэтажных домов
хрущевской постройки. В одном из домов, в угловой квартире, на втором
этаже, живет старушка - у нее что-то с ногами и она перемещается лишь в
пределах собственных аппартаментов. Поскольку старческая жизнь скучна и
однообразна: сериалов мало (у нас вещает всего 6 каналов); событий,
кроме получения пенсии раз в месяц, никаких не имеется; поговорить,
кроме как с котом, не с кем, а помереть все руки не доходят, да и
неохота; то она придумала себе развлечение. Заключается оно в том, что
поутру бабка выволакивает свою бренную тушку на темно-серый балкон,
обшитый материалом неизвестной структуры и назначения, и начинает у всех
проходящих под балконом особей мужеского пола спрашивать: "молодой
человек, сколько время?" - тем и коротает день до вечера, пока не
начнется очередная порция мыльных опер. Я не знаю, может у нее
навязчивая идея, или оракул предсказал ей время сыграть в ящик с
точностью до минуты, но предполагаю, что старушке просто скучно, а таким
образом она имеет возможность пофлиртовать с мужчинами. Поскольку место
достаточно оживленное, "молодые люди" идут цугом с утра до вечера и
бабка всегда в курсе точного времени. Отмалчиваться бесполезно, потому
что старушенция начинает истошно вопить противным голосом, повторяя
вопрос, пока ты не скроешься из пределов досягаемости ее неплохо
сохранившегося зрения, или же пока не завидит свою очередную несчастную
жертву.

Поначалу я исправно отвечал ей дважды в день, потом это стало смешить,
особенно когда слышал тот же самый вопрос, обращенный к очередной жертве
бабкиных эротических фантазий, у себя за спиной через полминуты после
того, как я ей ответил (сначала возникла мысль, что у бабки
прогрессирующая амнезия). Потом это стало раздражать, я даже как-то снял
часы перед злополучным местом бабкиной дислокации, однако, у нее
оказалась феноменальная память на затылки (смотрит-то она сверху), и
прекрасно помнит, у кого есть часы, а у кого нет: предположения о
старческом делирии не подтвердились. Потом я предложил бабке купить ей
часы, на что она прикинулась глухой, как колода, а сидящий под ее
логовищем на скамейке, утомленный нарзаном мужик бомжеватого вида,
ответил: "Ты не первый предлагаешь, у нее полный дом часов уже." В
результате, в одно прекрасное утро, когда я шел злой и уставший, бабка
была послана нахуй и перестала терзать меня однообразным вопросом, что,
впрочем, никак не отразилось на ее обычном поведении - у проходящих мимо
"молодых людей", по-прежнему, утробный голос откуда-то сверху вопрошал о
том, "сколько время".

Сегодняшнее утро ознаменовалось кардинальным изменением дизайна бабкиной
засады - ночью какой-то доведенный до отчаяния "молодой человек"
приставил лестницу ко второму этажу и размашисто, хорошо поставленным
почерком, вывел ярко-желтой краской на борту ее балкона издалека видную
прохожим, но невидимую для бабки надпись: "У нее есть часы!". Занавес.