История №1559655

Однажды Ханс Кристиан Андерсен, будучи уже известным писателем, был в Венеции и решил посетить район еврейского гетто. Он зашел вместе с другом в гости к еврейской семье, увидел на столе Танах, открыл книгу и, к удивлению хозяев дома, легко прочитал первые строки на иврите.

В своем творчестве Андерсен нередко обращался к еврейской тематике, часто в его сказках фигурирует девочка по имени Сара, правда эти сказки обычно с грустным концом. Откуда Андерсен знал иврит, и кто была девочка Сара? Вот и ответ: Ханс Кристиан Андерсен учился в еврейской школе, а подружку его юных лет звали Сара Хейман. Как так получилось? Андерсен рос в очень бедной семье, и когда в школе для неимущих для Ханса не нашлось места, мать отвела его к господину Федеру Карстенсу и тот принял мальчика в свою школу. Это факт, известный всем биографам. Только очень немногие из них пишут, что господин Карстенс был еврей, и его школа была еврейская.

И проверить это несложно. Андерсен любил вести дневники, коих у него накопилось 12 томов. Вот там это все и описано.

Его сказки о евреях никогда не переводились на русский язык, также нет в его «русскоязычной» биографии факта, что в 14 лет, в Дании, будущий писатель был свидетелем еврейского погрома. Он только что приехал в Копенгаген — один в чужом городе. Вот его запись в дневнике: «Вечером, накануне моего приезда, произошло тут нападение на евреев, которое распространилось потом на многие европейские страны. В городе беспорядки, улицы полны народу. Шум, паника, переполох — это было много сильнее моего воображения, моего представления той поры о характере большого города». Факельные шествия, сожжение книг, разграбление еврейских лавок запомнились подростку-Андерсену на всю жизнь.

Странный мечтательный мальчик не умел находить себе друзей, и Карстенс, директор еврейской школы, заметив это, часто занимался с ним отдельно, беседовал с ним и брал на прогулки вместе со своими сыновьями. Андерсен очень дорожил симпатией к нему Карстенса, в которой так нуждался. И в зрелые годы Андерсен не забывал своего учителя. Став знаменитым, он продолжал писать ему письма, посылал свои книги и навещал. Из отдельных отрывков его сочинений видно, что Андерсен разбирался в еврейских обычаях, знал законы иудейской религии. Симпатия к евреям прорывается у него то и дело. В 1866 году Андерсен побывал в Амстердаме. Он приходит на симфонический концерт и записывает потом в дневнике: «Там была элегантная публика, но я с грустью отметил, что не вижу тут сыновей народа, давшего нам Мендельсона, Ха-Леви и Мейербера, чьи блестящие музыкальные сочинения мы слушаем сегодня. Я не встретил в зале ни одного еврея. Когда же я высказал свое недоумение по этому поводу, то, к своему стыду — о, если бы мои уши обманули меня! — услыхал в ответ, что для евреев вход сюда воспрещен. У меня осталось тяжелое впечатление об унижении человека человеком, об ужасающей несправедливости, царящей в обществе, религии и искусстве».

И в дальнейшим Писатель дружил со многими еврейскими семьями, и евреи часто помогали ему. Например, семья Коллинов помогла юному драматургу получить образование в Копенгагене, добились для него королевской стипендии для учебы в Латинской школе, брала на себя многочисленные хлопоты и расходы по устройству его быта. Без совета и помощи строгого, но заботливого господина Эдварда Коллина, Ханс Кристиан многие годы не принимал ни одного решения.
В конце жизни писатель сблизился с еще одним еврейским семейством Мелхиор. В этом доме он провел последние годы жизни и здесь скончался.

Из автобиографии Андерсена: «В день моего рождения, 2 апреля (год 1866, ему уже 61 год), моя комната украшена цветами, картинами, книгами. Звучит музыка и звучат приветствия в мою честь. Я в доме моих друзей — семьи Мелхиор. На улице светит весеннее солнце, и такое же тепло я чувствую в своем сердце. Я осмысливаю прошедшее и понимаю, как велико счастье, которого я удостоился». Почти до конца жизни, даже когда Андерсен был уже болен, он писал свой дневник. А когда не смог писать, то принялся диктовать, а записывали хозяйка дома, Доротея Мелхиор, или две ее дочери. В последнюю неделю жизни, с 28 июля по 4 августа 1875 года, он уже диктовать не мог.

Но осталась запись самой Доротеи Мелхиор: «Среда. 4 августа. Андерсен весь день дремлет, у него температура. Ночью он кашлял… У него не было сил поставить чашку с остатками каши на место, и каша вылилась на одеяло. Вчера, после ухода доктора Мейера, Ханс Кристиан сказал мне: „Доктор собирается вернуться вечером — это дурная примета“. Я ему напомнила, что доктор приходит к нему уже две недели подряд два раза в день, утром и вечером. Мои слова успокоили его. И вот свет погас. Смерть — как нежный поцелуй! В 11 часов 5 минут наш дорогой друг вздохнул в последний раз…»"

©️ Сония Каплан Ходос