История №1559067

Милый дедушка, Константин Макарыч! — писал он. — И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от господа бога!


Мыкола перевел глаза на темное окно, в котором мелькало отражение его свечки…за окном была темень. В доме пахло говном из пакета.

А вчерась мне была выволочка. Людоловы из тцк меня в бус пхали, пинками гнали, но я насилу вырвался и убег…

А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать и орать, что в ТЦК меня сдаст…

Москали надо мной насмехаются, спрашивают, что с ебалом, и зачем я скакав на Мандане?

А ликтричества нету никакова, утром дадут два часа, в обед час и к вечеру час, еле хватает написать русне, что им каюк.

Хотел было пешком на деревню румынску бежать, да боязно, Тису не переплыть, конвой стреляет без предупреждения.

Приезжай, милый дедушка, — продолжал Мыкола, — Христом богом тебя молю, возьми меня отседа к себе в Расею. Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят , гоняются за мной, и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А из дому не выйти: там на меня охота идет. А хозява мои пархатые жрут в три горла, воруют все что есть, у нищего и того костыль отнимут. И им все с рук сходит, Миндич вон взял и убег, а попробуй вякни, так сразу агент Кремля, СБУ придет и поминай как звали.
А по телемарафону все перемога за перемогой, а вокруг посмотришь и жуть берет.
Мерзнем, срем в пакет при лучине, рукавом подтираемся.
Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой...

Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру...или на ноль меня загонят и сдохну там безвестно.

Мыкола свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт, купленный накануне за копейку... Подумав немного, он умокнул перо и написал адрес:
На деревню дедушке в Расею.
Потом почесался, подумал и прибавил: «Константину Макарычу». Довольный тем, что ему не помешали писать, он надел шапку и, не набрасывая на себя шубейки, прямо в рубахе выбежал на улицу...и его скрутили ТЦК…