История №1469715

Я видел такое, что нельзя забыть до смерти...

В начале 30-х писатель Михаил Шолохов жил в станице Вешенская Ростовской области и своими глазами наблюдал ужасы «борьбы за урожай», то есть того же «голодомора». Заступаясь за крестьян, Шолохов написал 4 письма Сталину в надежде, что вождь не сможет отмахнуться от автора «Тихого Дона». Писатель ошибался

ИЗ ПИСЕМ ШОЛОХОВА
«Продавать последнюю корову никто не изъявлял желания, тогда… стали просто обязывать того или иного колхозника сдать корову. Покупка коровы обычно производилась таким порядком: к колхознику приходило человек 7—8—12 «покупателей», хозяина и хозяйку связывали, тем временем остальные из «покупателей» сбивали замок и уводили корову».
20 апреля 1932 г.

«В этом районе, как и в других районах, сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями. Словом, район как будто ничем не отличается от остальных районов нашего края…

Установка «Дров наломать, но хлеб взять!» подхватывается районной газетой «Большевистский Дон». В одном из номеров газета дает «шапку»: «Любой ценой, любыми средствами выполнить план хлебозаготовок и засыпать семена!» И начали по району с великим усердием «ломать дрова»…

В Плешаковском колхозе двое уполномоченных РК—Белов и другой товарищ, фамилия которого мне неизвестна, допытываясь у колхозников, где зарыт хлеб, впервые применили впоследствии широчайше распространившийся по району метод «допроса с пристрастием». В полночь вызывали в комсод (комитет содействия хлебозаготовкам.—«О»), сначала допрашивали, а потом применяли пытки: между пальцев клали карандаш и ломали суставы, а затем надевали на шею веревочную петлю и вели к проруби в Дону топить…

В Грачевском колхозе уполномоченный РК при допросе подвешивал колхозниц за шею к потолку, продолжал допрашивать полузадушенных, потом на ремне вел к реке, избивал по дороге ногами, ставил на льду на колени и продолжал допрос…

В Наполовском колхозе уполномоченный РК Плоткин при допросе заставлял садиться на раскаленную лежанку. Посаженный кричал, что не может сидеть, горячо, тогда под него лили из кружки воду, а потом «прохладиться» выводили на мороз и запирали в амбар. Из амбара снова на плиту и снова допрашивают…

В Чукаринском к-зе секретарь ячейки Богомолов подобрал 8 человек демобилизованных красноармейцев, с которыми приезжал к колхознику, подозреваемому в краже, во двор (ночью), после короткого опроса выводил на гумно, строил свою бригаду и командовал «огонь» по связанному колхознику. Если устрашенный инсценировкой расстрела не признавался, то его, избивая, бросали в сани, вывозили в степь, били по дороге прикладами винтовок и, вывезя в степь, снова ставили и снова проделывали процедуру, предшествующую расстрелу…

В Колундаевском колхозе разутых до боса колхозников заставляли по три часа бегать по снегу. Обмороженных привезли в Базковскую больницу. . .

В Архиповском к-зе двух колхозниц, Фомину и Краснову, после ночного допроса вывезли за три километра в степь, раздели на снегу догола и пустили, приказав бежать к хутору рысью…

О работе уполномоченного или секретаря ячейки Шарапов судил не только по количеству найденного хлеба, но и по числу семей, выкинутых из домов… Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью—будет сам выселен с семьей. 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. Днем, как тени, слонялись около своих замкнутых домов, а по ночам искали убежища от холода в сараях. Но по закону, установленному крайкомом, им и там нельзя было ночевать! Председатели сельских советов посылали по улицам патрули, которые шарили по сараям и выгоняли семьи выкинутых из домов колхозников на улицы.

Я видел такое, что нельзя забыть до смерти: в хуторе Волоховском Лебяженского колхоза ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми?

В Базковском колхозе выселили женщину с грудным ребенком. Всю ночь ходила она по хутору и просила, чтобы ее пустили с ребенком погреться. Не пустили, боясь, как бы самих не выселили. Под утро ребенок замерз на руках у матери…»
4 апреля 1933 г.

«Теперь же по правобережью Дона появились суслики и многие решительно «ожили»: едят сусликов, вареных и жареных, на скотомогильники за падалью не ходят, а не так давно пожирали не только свежую падаль, но и пристреленных сапных лошадей, и собак, и кошек, и даже вываренную на салотопке, лишенную всякой питательности падаль…»
16 апреля 1933 г.

ОТВЕТ ТОВ. СТАЛИНА:
«Я поблагодарил Вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей партийно-советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага,бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма. Но это не значит, что я во всем согласен с Вами... Надо уметь видеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы вашего района проводили «итальянку» (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих, Красную армию без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови),—этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы по сути дела вели «тихую» войну с советской властью».
6 мая 1933 г.

P.S. В июле 1933 года вышло постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О Вешенском районе», согласно которому «за перегибы» второй секретарь Северо-Кавказского крайкома тов. Зимин был снят с работы и направлен на другой пост. Лишился своего поста и секретарь Ростовского горкома партии тов. Овчинников. Также Политбюро отменило решение выездной сессии крайсуда от 4 июля 1933 года и отменило приговор директору совхоза «Красный колос» тов. Пашинско-му, который за убийство нескольких колхозников был приговорен к расстрелу. Вместо этого тов. Па-шинскому объявили строгий выговор и направили на работу в соседнюю область.