История №1424986

Он был маленький, хромой и, по мнению женской половины офиса, с плохим характером. Недостатки характера выражались в затяжках на колготках.

Ибо, он был пушист. Пушистость и стрелки находятся в явном противоречии.

Вторая, лучшая половина офиса, считала его дураком. Кто еще может попробовать остановить восемнадцатый радиус мишлена лапой?

Я? Я считал его идиотом. Видимо, это было взаимно.
И, наверное поэтому, он предпочитал спать под моим столом.
А гадить под столом шефа.
Я перестал считать его идиотом.
Пришлось отмазывать. В прямом смысле этого слова.

Неожиданно для всех, он стал рости. И пушистость пропало.
Уменьшение женского внимания он стал компенсировать удвоением порванных колготок. Ему, видите-ли, стало нравиться, когда женщины кричат.
Мне тоже, но он был еще маленикий, и не знал что они, обычно, имитируют.

Я знал и жалел.

Он вырос. Ненамного.
Я особо в котах не разбираюсь, но размер больше крысы и меньше собаки, для кота, я считаю половозрелым.
Он стал понимать, что ЖЕНЩИНА, это не только наша артдиректорша Катя, с криком: «Уберите чудовище, у меня последние чулки!» забравшаяся на стол, с целью их (чулки) не столько сохранить, сколько проДЕМОНстрировать, но и что-то ласковое, подобное тебе.
Я не согласен. Не встречал. Но окно открыл.

Он ушел. Не оборачиваясь. Со знанием дела. Куда и зачем идти.

Зачем, длится неделю. Начал скучать.
Не один я. Мужики подписали меморандум, что перестают считать его дураком.

Но, мы в разных лодках. Им нужно шоу с Катей на столе.

А мне, чтобы этот засраннц терся об мои ботинки.

А я, так и не придумал ему имени.

ЗЫ Мишлен — плохая резина.