История №1421699

Почти двадцать лет назад поехали мы с женой и дочкой к ее родственникам в Израиль. Она хотела повидаться и дочку показать, мне же было интересно увидеть новые места, всякие исторические вещи и посмотреть на новую для меня природу. Сам я геолог, изучаю мерзлоту на севере и в Якутии, поэтому у меня была еще одна идея – увидеться и познакомиться с человеком (Иосиф, остальное секретно😊), который изучал мерзлоту в низовьях Колымы в 70-х – 80-х годах, до того, как в начале 90-х уехал. У меня были какие-то вопросы, которые я хотел обсудить со знающим человеком. Он был лет на 30-35 старше меня, знал я его только по статьям, а он обо мне вообще не подозревал. Через каких-то знакомых нашел его телефон, и, уже будучи в Израиле, позвонил ему. Нельзя сказать, чтобы он очень удивился или обрадовался, но встретиться согласился.
Родственники жены выделили нам авто, и мы на нем колесили по всей стране. Прилетели мы в первой половине марта и уже этой ранней весной я подыхал от жары. Базировались мы в Беершеве, а встреча с Иосифом была назначена в Мицпе-Рамоне, в 70 км к югу, где он работал в научном центре. Мы выехали ранним утром и через час были на месте. Городок этот находится на краю здоровенного обрыва высотой несколько сотен метров, а за ним на юг простирается огромная сухая долина, которая образовалась много тысяч лет назад, в более влажном климате. То, что там происходило в те времена, как раз и изучает группа Иосифа. Он подъехал к началу спуска дороги с обрыва и оказался бодрым мужиком лет 60, спокойным и интересным. Мы, конечно, обсудили сначала общих знакомых, кто-где-как, потом я начал расспрашивать его о том великолепии, которое открывалось перед нами. Он довольно подробно все рассказал, результаты, гипотезы, что они сейчас делают… Во время рассказа сам загорелся, чувствовалось, что интерес к науке у него не иссяк. Потом поговорили за мои вопросы (мне эта беседа тогда очень помогла), а дальше он вдруг начал расспрашивать меня подробнее о том, где я сам работал, что понял и т.д. Все-таки мерзлота явно была главной любовью его жизни. Часам к 10 утра солнце уже жарило вовсю, и мы оба обливались потом. Под конец я еще раз восхитился сухими горизонтальными горами, которые открывались перед нами на десятки километров. Иосиф же с грустью обвел глазами этот пейзаж и сказал: «Да, красиво! Но на фига на этой жарище в пустыне мерзлотовед?!».