История №137357

Ну кто же знал как эту брагу делать?!

То есть как все советские люди, мы, конечно, знали, что брага состоит из
воды, сахара и дрожжей. Так сказать три источника и три составные части
самогоноварения.
Но вот пропорции, пропорции! - вот чего мы точно не знали, потому что
никто из нашего экипажа самолета АН-26 браговарением до Афганистана не
занимался!

А может нас подвели дрожжи... Ну тут, как говорится, чем богаты - тем и
рады.
Дрожжи поперли из бумажного мешка, когда перевозили из Ташкента в Кабул
для какой-то дальней заставы передвижную пекарню со всеми начальными ее
атрибутами. В том числе с пятью мешками сухих дрожжей.
Один из них был кем-то заботливо разорван еще в Ташкенте.
Дрожжи были похожи на крупную вермишель, набирать их было удобно,
поэтому не поскупились и набрали килограммов пять, от души!

Собственно, мысль о том, а не сварить ли нам в бражку, витала в воздухе
давно. Но сначала, кроме воды, не хватало ничего.
Потом появился сахар - откладывали из доппайка. Затем появились
крупновермишелистые дрожжи - см. выше.
И наконец, последним толчком к приготовлению браги явилось появление
необходимой тары, в виде медицинской канистры белого цвета. Ее притащил
с санитарного самолета-"таблетки" в качестве то ли трофея, то ли
презента наш оператор Валера. Он там радистом подлетывал, вот и
позаботился.
Канистра отличалась от стандартной. Она была с какой-то заглушкой на
винтах сбоку, закручивающейся горловиной и, что радовало всех, повышеным
объемом - на вид литров 25-30.

После воссоединения всех частей воедино процесс пошел. С определением
количества сахара и воды проблем не было. Сахар высыпали весь что был,
воды набрали практически полную канистру. И теперь встал вопрос о
количестве дрожжей.
Наш радист Лева, который занимался всеми химическими приготовлениями,
поднял вверх указующий перст и глубокомысленно произнес: "Чем больше
дрожжей, тем больше градус!".
Это обрадовало всех, так как дрожжей было много. В подтверждение своего
тезиса Лева зачерпнул две полных пригоршни дрожжей и аккуратно высыпал
их в канистру.
Потом, немного подумав, добавил еще одну.
И, наконец, посмотрев вопросительно на всех нас, добавил еще половину.
"Теперь надо плотно закрыть и поставить в тепло - термодинамика,
однако!" - сказал Лева. Так и сделали, водрузив канистру между нашими
чемоданами на шкаф с одеждой. Физика Пупкина - чем выше, тем теплее!

После этих утомительных процедур, так как результат ожидался не скоро,
экипаж занялся обычными вечерними делами. Командир сел сочинять письмо
на родину, старый зануда бортмеханик Филипп начал ритуальную пятничную
стирку голубого летного комбинезона, остальные сели играть в преферанс.

Где-то в середине второй партии в комнате, через гул отрабатывающей для
профилактики цели в горах артиллерии прикрытия аэродрома, послышался
тихий, но устойчивый свист. Вроде того, что издает сбившееся с волны
"Голоса Америки" радио.
После короткого поиска источник звука был найден и это было совсем не
вражеский голос. Звук издавала наша канистра, с которой произошли
удивительные превращения.
Вся она округлилась, расширилась, раздвинула наши чемоданы в стороны и
напоминала теперь квадратный воздушный шарик, наполненный водой.
Брага, под давлением выпиравшая из под боковой заглушки на винтах, пела
соло в тональности меццо-сопрано, издававая при этом приятный запах
только что забродившего теста. Народные артисты отдыхают - в смысле
запаха и продолжительности звука!

"Хардипец канистре!" - жизнеутверждающе сказал Валера. Но на это Лева,
подталкиваемый материнским инстинктом, решительно ответил: "Будем
спасать!". И полез на стоящую возле шкафа двухярусную кровать, с
которой, собственно, водружение канистры на постамент и происходило.

Зрители заняли места в партере. Оркестр сыграл увертюру. Выступающий, на
манер опытного фокусника показал свои пустые руки и сказал "Щас!" После
чего, склонившись над канистрой, начал потихоньку отворачивать пробку.
Все затаили дыхание.
Тональность звука начала меняться. Этот пассаж вызвал одобрительный гул
всего зрительного зала.
Симфония продолжалась. Вместо скрипок уже играли контрабасы. Пение браги
перешло из ноты "си" в ноту "до". Запах усиливался. Все подходило к
счастливому и задуманному режисером финалу. Благодарные зрители уже
готовы были разразиться овациями в адрес дирижера, когда произошло
непоправимое...

Вы видели как включают фонтан? А видели как включают фонтан из браги, да
еще у вас над головой? Так вот, такой фонтан таки и включили...

Мощная струя ударила в потолок, щедро оросив всех нас, стоящих внизу,
теплым и липким дождем.
Магия искусства грубо закончилась.
Пробка канистры, сорванная давлением браги с последних витков резьбы, на
огромной скорости улетела в неизвестность.
Сам первичный продукт самогоноварения подло залил Леве оба глаза. И
теперь он, как гибрид раненного Матросова и фонтана Петергофа, вслепую
руками героически пытался закрыть бьющую струю, направляя ее при этом в
самые неожиданных направлениях.

Враг был коварен, борьба была тяжелой, но человеческий гений победил!
Когда давление в канистре сравнялось с атмосферным и найденная пробка
была закручена на место, прошел наш культурный шок и мы оглянулись
вокруг...

Скажу так: все было очень красиво! Художник поработал на славу.
Половина белого потолка была в мелкую бурую цяточку и напоминала негатив
звездного неба. Шкаф украшали очаровательные подтеки в стиле пещерных
сталактитов. Стены вокруг глянцево блестели. Все органично дополнял
крепкий запах.
И в центре всего - самое прекрасное! Голубой, только что выстиранный
комбинезон Филиппа, палитре которого теперь позавидовали бы как ранние,
так и поздние импрессионисты!

Удрученный голос сверху сказал: "Сыны мои, какой градус пропал!". Но это
был не Господь, а мокрый, но непобежденный Лева, получивший после всего
этого гордое звание "Победитель фонтана".

Под Филипповы стенания и удары головой о стул с упокоившимся комбезом, с
трудом сдерживая смех и вдыхая приятственный запах, остатки праздничного
фейерверка были убраны - на сколько это было возможно.
Филиппу в качестве успокоительного было налито 100 грамм спирта из
командирского НЗ, после чего он в конвульсиях забылся. Остальные
обошлись запахом браги и радующим глаз видом филиппова комбинезона.

Самое неприятное выяснилось утром. Процесс брожения был явно не
закончен. Как сказал Валера - "Формальдегид еще не добродил!". Цвести в
комнате стало все - начиная от чемоданов и потолка, и заканчивая
одеялами.
Хуже всего дело обстояло с шинелями, висевшими в шкафу, на которые в
основном пролился смертоносный дождь - они стали менять свой цвет. Но
только пятнами, в местах пораженных брагой. Отчего стали похожими на
какие-то войлочные маскировочные накидки, выходить в которых на строевой
смотр в Советской Армии не рекомендовалось.

Канистру с брагой для продолжения процесса поставили с открытой пробкой
и на всякий случай в тазик для стирки белья. Всю эту конструкцию
поместили под стол, за которым обычно писал свои письма командир. Там
она и дозрела до кондиции.

Прошло время.
Брага была выпита.
Филиппу командир выбил на складе новый комбез.
Делая новую брагу, мы никогда не закрывали канистру.
А через год мы заменились и вернулись во Львов.
Но перед этим передали канистру нашим сменщикам. Уже у них она была
конфискована ретивым замполитом, который так неуклонно боролся с
алкоголем, что заработал себе белую горячку.

Еще через год Лева Бубанов погиб. Не в Афгане, а в мирном Союзе. Самолет
Ан-26, на котором он был радистом столкнулся с пассажирским Ту-134 в
небе недалеко от Львова... Погибли все, в том числе и наш Лева...

В.Х.