Работал у нас в городе адвокат (работал, т. к. на пенсии сейчас), работал условно, т. к. конкуренции не было, дела вел «тяп ляп» — лишь бы клиента на бабло развести. Так вот рассказ секретаря судебного заседания, подтвержден разными источниками, включая судью и прокурора. Идет процесс, дело уже к завершению, а этот адвокат практически спит (не выспался или еще чего).
Прокурор: — Ну подсудимый сотрудничал со следствием. Дал ценные показания, которые помогли по другим делам… Кроме того, компенсировал потерпевшим… Прошу дать ему два года УСЛОВНО.
Судья: — Хорошо. А что скажет адвокат?
Адвокат (видимо услышав только 2 года): — Ну. Это. Как? Э-э-э. У подсудимого дети. И раскаялся он. В общем, прошу год колонии общего режима.
Подсудимый ударился головой об решетку и прошептал «Вот су… , убью», потом опомнившись «Простите, Ваша честь».
Судья простил и назначил полтора года УСЛОВНО.
Статистика голосований по странам
Статистика голосований пользователей
Чтобы оставить комментарии, необходимо авторизоваться. За оскорбления и спам - бан.
8 комментариев, показывать
сначала новые
сначала новыесначала старыесначала лучшиеновые - список
Соломон Маркович ★• 24.10.22 21:25
Слушай я этот баян слышал много раз, но плюс все равно!)
+-2–
ответить
У судьи был сговор с прокурором и он просьбу защиты не удовлетворил.
+2–
ответить
skeptik_zanuda• 24.10.22 14:33
"Когда Нюрнбергский процесс перевалил за свое полугодие и началось лето, стал я замечать, что во время заседания трибунала на корреспондентских скамьях то тут, то там кто-нибудь из коллег клюет носом, а то и откровенно подремывает.
Лучше всех приспособился к этому трудному периоду изобретательный Всеволод Витальевич. Он приобрел не просто темные очки, какие были у всех у нас, а большие американские консервы, закрывавшие пол-лица. Темные очки особого устройства, на стеклах которых каким-то способом с внутренней стороны были нарисованы широко открытые глаза. Счастливый обладатель этих очков мог сколько ему угодно морщиться, жмуриться, дремать, спать — посторонние видели лишь его внимательный, заинтересованный взгляд.
Утром Вишневский озабоченным шагом проходил в зал, занимал свое место, раскладывал направо французские, налево английские, а к себе на колени русские переводы предварительных показаний, утыкал свое стило в блокнот и… засыпал. Получалось это у него великолепно, ибо, как известно, после ночной работы в жару спится особенно хорошо. Но даже если кто-нибудь глядел ему в лицо в упор, перед ним были глаза человека, внимательно слушающего, наблюдающего. Когда же начинался перерыв и сосед потихоньку будил Вишневского, внутри у того будто срабатывала какая-то машинка, и совершенно бодрым голосом он с чувством произносил:
— Нет, какие сволочи, какие мерзавцы… изуверы. — Это можно было сказать на каждой минуте процесса, и гневная эта реплика, как всегда, попадала в цель.
Но однажды его позабыли разбудить. Заседание закрылось, судьи удалились, увели преступников. Ложа прессы опустела. А он все еще сидел в напряженнейшей позе озабоченного человека, деловито уткнув перо в блокнот. Американского часового, стоявшего в дверях, это встревожило. Почему русский офицер в морской форме со множеством орденских ленточек на груди так задержался? Он осторожно подошел к нему и… услышал храп.
Тогда часовой легонько постукал своей дубинкой по креслу. Вишневский мгновенно раскрыл глаза и с пафосом воскликнул:
— Нет, какие же они все негодяи!
Но увидев над собой лицо чужого солдата, не знающего по-русски, быстро забрал свои бумаги и засеменил на выход…"
Борис Полевой, "Силуэты"
+6–
ответить
Верю, что бывают такие адвокаты.
Но не верю, что бывают такие прокуроры, как в истории.
Но смешно.
+4–
ответить