История №1256842

В один не то чтобы прекрасный день Олина бабушка Элиза Матвеевна, пожилая энергичная и решительная дама слегка за 60, сказала:

- Оля! Я долго ждала, долго молчала, но мое терпение лопнуло. Ты когда-нибудь дашь мне спокойно помереть?!

Тоненькая брюнетка Оля, искусствовед, бабушку любила и потому очень удивилась, откуда столь странные вопросы.

- А оттуда, что ты меня в гроб раньше времени загонишь, - нелогично продолжила бабушка. – Ты когда замуж выйдешь?! Чтоб я могла упокоиться с умиротворенной душой! Тебе почти 27! Чтоб не мешать, я на все лето съехала на дачу к этой старой дуре Василевич. Три месяца по двадцать раз на дню сочувствовала ее геморрою. Что толку в моих страданьях - ты за это время даже не познакомилась ни с кем!

- Бабушка, когда и где мне знакомиться? Работа, испанский, диссертация. А в моем музее из холостых мужчин только Аркадий Палыч, ты же его видела.

- Да, Аркадий Палыч – это на безрыбье даже не рак, а полудохлая креветка, - мрачно согласилась бабушка.

А на следующий день позвонила старой дуре Василевич и выяснила, что василевичская внучка познакомилась со своим будущем мужем в ночном клубе.

По телевизору Элиза Матвеевна услыхала, что в ночной клуб вход с 21 до 24 для девушек и женщин бесплатный. И чтобы вы думали? На следующий вечер, наша Элиза сообщила Ольге, что идёт погулять, а сама направилась в клуб.

Охрана конечно сделала вялые попытки помешать ей пройти, ссылаясь на возраст и прочую лабуду, но Элиза Матвеевна лихо их разгромив уселась на высокий барный стул и окинула взглядом окрестности.

- Ну и как вам у нас? – робко спросил молоденький бармен, пододвинув ей высокий стакан. – Это за счет заведения. Безалкогольный.

- Бесперспективно, - припечатала Элиза Матвеевна, - порядочной девушке тут ловить нечего. Кстати, не разорились бы, если б плеснули ложку коньяку. А вон тот рыженький – у него что-то с тазобедренными суставами или сейчас так танцуют?

Друзья, в тот вечер в данном заведении было нервно. Как на школьном собрании в присутствии родителей и директора по случаю застукивания все тем же директором группы семиклассников за распитием пива на спортплощадке.

На одной только этой вылазке Элиза Матвеевна не остановилась и в ближайшее время посетила ещё рок-концерт, выступление заунывного барда, файер-шоу, соревнование по экстремальному велоспорту, преферансный турнир и, уже от полного отчаянья, семинар молодых поэтов.

Закидывать наживку смысла не было – не дай Бог, клюнет. Поэты ее доконали.

- В свое время я полгода выбрать не могла между твоим дедом и десятком других, не хуже деда. Даже у этой старой дуры Василевич был какой-никакой выбор. Хотя она все равно всю жизнь страстно пялилась на твоего деда. Но нынче молодые люди, Оленька, поразительно измельчали, не за кого взглядом зацепиться.

В марте Элиза Матвеевна, навестив свою старую подругу Василевич, решила заехать к Оле на работу. На подходе к музею поскользнулась и грохнулась. Хорошо – не на ступеньках. Какой-то военный бросился поднимать ее. Элиза Матвеевна проинспектировала себя на предмет отсутствия перелома шейки бедра, внимательно посмотрела на доброхота и сказала:

- Господин майор, вы, я вижу, танкист, мой покойный муж командовал танковым полком, скажите, господин майор, у вас найдется час свободного времени?

Майор, осознавший, что придется тащить бывшую мать-командиршу на себе до ее местожительства, проклял себя за неуместное проявление христианских чувств и обреченно кивнул.

- Прекрасно. Скажите, вы бывали в историческом музее? Нет? Напрасно. Очень советую. Только попросите, чтобы экскурсию провела Ольга Рашидовна, замечательный экскурсовод, не пожалеете.

Майор и сам толком не понял, какого черта он потащился в этот музей. Как загипнотизированный.

Недавно Элиза Матвеевна тихонько сказала спящему Митеньке: - Вот ты, солнышко мое, медвежонок, пойдешь в школу, твой папа закончит военную академию, бабушке и умирать можно. А еще мама твоя докторскую допишет - я и уйду со спокойным сердцем. И сестричка тебе нужна, воробышек мой, что ж ты один расти будешь. Вот родится твоя сестричка, потом в школу пойдет, а потом... ну, потом мы еще посмотрим.