История №117509

Холодушка
(вольно-сатирический пересказ истории со школы)

История рассказана нам еще в школе под соответствующую тему на уроке
физики. Городок у нас маленький, люди простые, а учитель физики
регулярно имел чувство юмора. В одном из параллельных классов
впечатлительной девочке после сей истории стало плохо.
Ну, так выпьем же за дам. Слушайте.

В деревнях холодильников мало. А не во всех деревнях и электричество
есть. И никакие лампочки Ильича там не горят. Но продукты холодить
как-то надо. Для этих целей в период отсутствия холодильных агрегатов
использовались, да и по сей день, кстати, используются, погреба.

Но не просто погреба, а особые. То есть: такая большая яма, в которую
накидывается с весны немаленькая куча льда, стены выложены соломой, дабы
изолировать лед от вредоносного влияния тепла. И холодит такой погреб
все лето и осень и даже зиму, если не забывать его закрывать и не
заглядывать слишком часто.

Но также есть еще один народный способ охлаждать жидкости. Молоко,
например, все же надолго в погреб не уберешь - продукт использовать надо
быстро, в творога и пироги переводить, да и лазать в глубокий холодный
погреб ежедневно - удовольствие сродни мазохизму. Потому используют для
охлаждения небольших емкостей лягушек-холодушек. Так и называются.
Маленькие такие зверушки. Холодушки.

Помещаются они "до кринки" и булькают там себе потихоньку, охлаждают.
Зверьки экологически чистые - а люди не брезгливые.

Ну и приятно ведь по утру проснуться, молочка холодного откушать, хлебом
горячим закусить, картошечку отварную употребить, сто грамм на опохмел -
и по своим делам. Если находит лягушку в кринке поутру первым хозяин, то
лягушка извлекается за лапку и сопровождается на улицу пинком и криками
"пришибу на фиг, если еще раз, сука, сюда заберешься!". Не понимают
мужики лягушачьей души. Если хозяйка - то лягушка вынимается осторожно -
и кладется в специально отведенное место: летит в подпол.

И вот так вот, просыпается воскресным утром мужичок, собирается на
сенокос, сено заготавливать, телегу запрягает, солнцу радуется. А
птички щебечут, коровы на выпас идут, мычат - сельская идиллия. Мечта
поэта.

Жена выходит: откушай, родной, молочка на дорожку. Я бы, говорит мужик,
лучше бы водочки откушал. Жена вроде как не слышит. Взял мужик кринку -
полетела лягушка от пендаля в ближние кусты.

Крякнул.

Хорошо молочко.

Хрусть! - что-то в зубах проскочило, только часть осталась. Странно -
вроде не было в молоке комков никаких. Вынул часть, которая осталась,
оглядел. При более детальном рассмотрении, часть оказалась странно
похожа на лягушачью лапку. Почувствуйте себя французом.

- Так. - Сказал мужик. Если есть лапка, то где все остальное? Через
десять минут несложных умозаключений он пришел к правильному, в
принципе, выводу, что лягушку он проглотил, что и было подтверждено
жалобным кряком из живота.

- Так. - Сказал мужик. Надо что-то решать. Лягушка опять согласилась с
такими выводами еще одним кряком.

Два пальца в рот совать - удовольствия мало. Сама она, видимо, не
вылезет. Вот веселье поутру перед сенокосом.

- Так. - Сказал мужик. - Жена! Ты постой пока тут. Я до фельдшера мигом
смотаюсь.
- А что?
- Лягушку проглотил.
- Хи-хи.
- А ну! молчать, женщина!
Фельдшер почему-то не спал с утра.
- Я вот... - Начал мужик. -… холодушку… того.
- Что того?
- Совсем.
- Совсем? - Удивился фельдшер. Мужик грустно подтвердил.
Фельдшер не понял.
- А что совсем?
- Проглотил.
- Совсем?
Мужик снова подтвердил, и лягушка стала крякать в животе.
- Печальная картина. - Решил фельдшер. - Ну, раздевайся… штаны
оставь!...

В течении следующего получаса фельдшер слушал бурчащий живот в
стетоскоп, клал мужика на кушетку и спрашивал, не больно ли, когда
нажимаешь сюда? а вот сюда? а так? Слушал спину, замерил пульс и
давление. Когда все известные медицинские приемы закончились, открыл
"Справочник фельдшера" - большая такая книга, размерами с дверь сейфа
Национального Резервного Фонда - и мужик понял, что дело плохо.

Справочник фельдшер открывал в самых крайних случаях.

Еще через полчаса фельдшер пришел к выводу, что проблема взаимодействия
человека и лягушки, несмотря на широкую их распространенность лягушек в
медицине, особенно в живодерских опытах, изучена мало и тут обширное
поле для различных диссертаций.

- Сколько вчера пили? - Спросил фельдшер.
- Да малость совсем… Ну, с Петром литр уговорили… Потом с Иваном
первачок пробовали, для уверенности в качестве, так сказать. С Семеном-
трактористом литровочку еще и поехали по домам на тракторе его.
- Дом-то цел?
- Стоит пока…
Фельдшер снова зарылся в книгу, почесывая лысину.
- Будем резать. - Сказал фельдшер.
Мужик побледнел:
- А... кто будет резать? Вы... сам?
Фельдшер тоже побледнел. Статью он не хотел.
- Зачем. В район повезем.
- А иначе никак?
- Никак. - Покачал головой фельдшер. - В организме человека
переваривание лягушки может вызвать…э-э-э... необратимые последствия,
неприятные как для лягушки, так и для человека. Больше, конечно, для
лягушки...
- Необратимые?
- Абсолютно.
- Так. - Сказал мужик. - Я сейчас. До жены мигом смотаюсь.
- Жду. - Цинично буркнул фельдшер. - Если вдруг что - завещай свое тело
науке. Подобные случаи науке будут интересны.

Мужик бледный, икая и с ужасом разглядывая живот, пулей вылетел от
фельдшера, одеваясь на ходу. Когда ж ты подохнешь, падла зеленая! -
думал мужик. Лягушка помирать не собиралась, елозила в животе, доставляя
мужику массу неприятных ощущений, и когда она собиралась склеивать лапки
- одному лягушачьему Богу известно.

Навстречу ему (мужику, а не лягушачьему Богу) Петро - скачет, на сенокос
тоже, видимо, разогнался.
- Петро! Стой, стой!
- Да что?
- Дело есть! - Закричал мужик. В голову ему ударила идея и требовала
немедленно воплотить себя в жизнь.
- Петро, ты вот с коня слезь, да стукни меня прямо сюда!
- Вот оно что… ну так это мы всегда… хо! Еще?
Мужик сложился и упал.
- Спасибо, Петро! Помог… с-сука… выручил! Теперь лягушке-то трындец
точно. А то фельдшер говорит, резать надо.
- Какой лягушке трындец?
- Да моей!
- Ты что, ферму лягушачью открыл? Решил французов травить?
- Проглотил я холодушку!
- О… Сколько вчера пил-то?
- Да иди ты!
И лягушка в этот момент радостно крякнула. У них в это время видимо,
период активного крякания-квакания, или ударили сильно, или еще что, но
не утихомиривалась она долго. Петро сосредоточенно слушал все ее трели.
- Что уставился?! Давай еще! - Закричал мужик.
- Эх! Хорошо поет… - Протянул Петро. - Ну что… хо!
Мужик снова сложился.
- Петро, ты настоящий друг! … падла! … убил, кажется…
Лягушка тут же опровергла эту нелепую гипотезу активными действиями в
желудке. Мужик загрустил. Петро обрадовался.
- Еще?
- Хватит...

Мужик пришел к неутешительному выводу, что такими методами можно скорее
убить себя, чем лягушку, но умирать отнюдь не входило в ближайшие планы
мужика.

И вот деревенские жители замечают через некоторое время, что мужик ведет
себя очень странно. Бродит по деревне, от фельдшера к дому и обратно,
бледный, почесывает живот и постоянно как будто вслушивается куда-то;
внимательно вслушивается.

Что за африканская муха зе-зе его укусила, неизвестно. Мнения
разделились. Часть населения считала, что ночью прилетали инопланетяне и
проводили эксперименты. Другие утверждали, что мужика укусила бешеная
блоха и теперь он перекусает всю деревню; все мы умрем! - говорили.
Предлагали по такому случаю выпить, потом пристрелить бешеного мужика,
пока всех не перекусал, и выпить еще на поминках.

В доказательство своей теории они приводили тот факт, что мужик
постоянно бьет себя в живот, чего нормальный человек, при отсутствии
склонности к мазохизму и идиотизму, делать не будет.

Сторонники инопланетной версии показывали на трактор Семена-
тракториста, который оказался на другом берегу реки, хотя мост взорвали
еще партизаны, несмотря на то, что немцев в деревне никогда не было.

Наконец, по дороге от фельдшера до дома, мужик был схвачен, прибежавший
поп быстро сотворил молитву, громко икая, и спросил, что с ним
случилось. Мужик затравленно поглядел на собравшуюся толпу.

- Ответствуй! Прилетали?! - Поп был сторонником инопланетной версии, в
том духе, что под инопланетянами он подразумевал ангелов. Или чертей.
Судя по поведению самобичевателя, скорее всего, прилетали черти.

- Не прилетали... - Мужик не понял вопроса, но, рассудив здраво и
вспомнив вчерашний день, сказал чистую правду - потому, как и правда в
деревню давно уже никто не прилетал. Толпа зашепталась. Версия с
инопланетянами отпадала. Все сразу расступились. Поп осенил себя крестом
и икнул.

- Все. Кранты. - Выразил общее мнение дед Михалыч. - Сейчас кусать
будет.

Кто-то собрался идти за ружьем. На всякий случай.
- Связать его бы надо…
- Да куда ж! Вырвется… пока свяжем, всех покусает...
- Слышал я, бешенство навозом коровьим хорошо лечится... можно в моей
канаве его утопить... мне что, мне не жалко
- Надо в район его везти!
- Ага, пусть там всех перекусает!
- Да они и так там все... бешеные... зараза к заразе не липнет.
Мужик совершенно не понимал ситуацию. Он медленно отступал, пока не
уперся в стену дома. Лягушка крякнула в животе.
- Мужики! В-вы что?! Кого утопить? За что п-пристрелить?

Через полчаса выяснилась суть проблемы, и поп облегченно икнул.
Горячие головы по-прежнему предлагали пристрелить, в целях профилактики.
Дед Михалыч сокрушенно качал головой и тихо бормотал что-то под нос,
видимо, решив держаться за свою теорию о бешенстве до конца.

- Батюшка! Что посоветуете-то?! - Отчаявшись извести лягушку своими
методами, мужик совсем сник.

Лягушка же, напротив, чувствовала себя превосходно, и каждому желающему
приложить ухо булькала в радостной тональности.
- Не мрет, зараза. - Поставил диагноз дед Михалыч, не уточняя, впрочем,
кого он имеет в виду.

Батюшка продемонстрировал работу мысли, сопровождаемую иканием.
- Пойдем! - Наконец решил он. - Вылечу!
Мужик без сопротивления позволил взять себя под руки. Его сопроводили к
батюшке домой, после чего поп осенил мужика крестом и выгнал всех за
дверь; окна облипли любопытными лицами.
Вжик! - задвинула батюшка занавеску.
- Отвернись!
Мужик послушно закрыл глаза.
Батюшка бурчал под нос "... яд, яд, в меру все полезно... всякая
тварь... да не всякая выдержит...", полез в тайник и извлек большой
флакон самогона.

Повернулся и с пафосом изрек, балдея от своего ума и ощущая себя
Гиппократом в рясе.
- Вылечу я тебя! Всяк известно, что тварь нормальная больше двести грамм
на душу не выдерживает и дохнет завсегда. Потому вот тебе двести грамм,
пей, да залпом, там твоя холодушка и сгинет.
Мужик удивился:
- Это как же двести грамм и гибнет? Мало будет для гибели-то! Поллитра
тут необходима. - И добавил поспешно: - С закуской.
- Куда же тебе поллитру! Истинно говорю: двести грамм - и гибнет!
- Так, а что ж мы не гибнем-то?
- Это ж тварь гибнет-то! Что ты, тварь что ли?
Прибежавшая на шум жена из-за окна подтвердила: еще какая тварь.
- Тогда мало двести грамм будет!

По итогам проведенного лечения, на улице оказались двое в дудку пьяных:
"доктор" и пациент. Потому что двести грамм для лягушки оказалась мало,
она счастливо визжала в желудке и больно брыкалась, требуя добавку.
После еще двухсот грамм возлияний, она затихла окончательно и
притворилась закуской. Потом выпили за излечение.

Деревня гуляла весь день.

Довольные остались все. Лишь фельдшера мучили противоречивые чувства: с
одной стороны ему было досадно: лавровый венок народного целителя
пролетел мимо него. Но с другой стороны, были спасены запасы
собственного спирта, который пришлось бы тратить на излечение, возжелай
фельдшер венок на свою лысую голову.

Решив, что все в этом мире только к лучшему, фельдшер сам выпил свой
спирт и довольный уснул на лавочке в приемной. Под плакатом о вреде
пьянства, конечно.

На следующий день к батюшке выстроилась очередь счастливых обладателей
квакающих животов.

Наивные романтики.

http://kudeta.balzer.ru/, эсквайр