История №1164992

Чупасукапабра

Слабонервным лучше не заморачиваться.
Я подумал было выпендриться, и изложить эту незатейливую историю одним предложением, но в силу своего дотошно-описательского характера не вышло, не обессудьте.
В ее описательной части мне пришлось пару лет прожить в глухой деревне в самой жопе хабаровского края. Тайга во все стороны прямо от дворов, село ссыльных бандеровцев (так папа рассказывал), конец 60-х.
Мой дядька Вова, живущий в тех краях батин брат, его туда удосужил переселиться за длинным рублем, а папа доудосужил из Владивостока на бандеровское поселение и на пару лет всю нашу семью. Ну и собственно история.

В силу своей догдашней неосознанки, мне лет пять было, и я наблюдал издалека, рассказываю частично со слов предков, в том числе и дяди Вовы.
Уж не помню то-ли это в нашем натуральном хозяйстве приключилось, то-ли в дядькином - не важно, из хозяйства стали бесследно исчезать куры. А все ж охотники-следопыты, там иначе нельзя – съедят. Начали расследование. Хоть и давненько это случилось, считать многие уже умели.

В ночь на насесте было пятнадцать кур совместно с петухом, утром четырнадцать и так по нарастающей со стороны убывания, и по убывающей с другой стороны.
Тринадцать, потом сразу десять и не перышка от них, ни коготочка.
Перебрали в уме всех возможных таежных хищников-вредителей - ласку, норку, соболя, лисиц с волками и росомахами, даже бандеровцев рассматривали совместно с крысами, пазл не складывался.
Дворовой пес по ночам молчал на всех из перечисленных, а куры таяли на глазах без кух-кудах и даже без следов борьбы.
Кто в конце - концов вычислил пагубщика, и увидел куриные цыпки торчащие из-под свиного пятака, у меня не отложилось, но это и не важно, важно то, что съедал их без остатка домашний кнур, живший с ними на одном базу. Ладно бы только кровинушку высасывал наподобие чупакабры, ан нет сука – без остатка и следов.

Ну как домашний. Кнурами у нас называли всех свиней не взирая на их половую принадлежность. И было за что. Все чушки в наших, тамошних домашних хозяйствах были поголовно черными и изначально дикими. Даже не полукровки. Вот это я помню.
Помню, как они выглядели. В них из тела была только жопа, остальной была голова и очень сильные ноги. Сала в них не было, зато холодца, из их хлебальника в половину общей длины, хватало от Рождества Христова до самою Пасхи, за то их и любили.

Спалили кнура, в смысле вычислили. Ну и дело к зиме шло, кстати, и к Рождеству значит. Я сейчас взял калькулятор, стало интересно. Я уже тоже умею считать, но только на ЭВМ.
Дядьке в 1970 было 32 а моему бате вышло 29 – молодежь! Я же по причине своей тогдашней юной и неустойчивой к стрессам психике, в последующем мероприятии, участия не принимал, но должен объяснить некоторые моменты с которыми познакомился несколько позже.

А именно, пояснить, как свинюшка может съесть курочку с потрохами и косточками без остатка. Отец, охотник, позже рассказывал мне, с каким удовольствием эти дикушки хрустят маньчжурским орехом - аж себя не слышат, только подкрадывайся. Мне было трудно в это поверить, потому что в детстве мы ими тоже питались. Орехами в смысле. Только называли мы их грецкими. Настоящие грецкие, мало кому из нас тогда перепадали, мы ж от Греции как-раз наоборот, приходилось хренячить наши местные, маньчжурские. Если их сравнивать по твердости с грецкими, это примерно как сравнивать твердость плитки халвы с силикатным кирпичом. Причем не каждый из кирпичей, которыми мы их хренячили, с орехом справлялся.

Пока веганы предусмотрительно переключаются на другой канал, я подытожу вступительную часть: домашняя черная свинья самым наглым образом жрала таких же домашних, своих, хотя и белых кур.
На казачьем сходе, кнура, раньше времени но по делу, решили приговорить. Дальше будет понятно, зачем я про казаков заикнулся. Сами мы из потомственных Дальневосточных переселенцев - казаков с Дону. Из тех еще, которые во времена Столыпина, Южным путем из Одессы причаливали во Владивостоке, и расселялись на быках по всему Приморью.

Как обычно утро. За день нужно успеть осмолить, почистить, разделать и к вечеру всем сходом обожраться свежиной.
Кнур стоит перед тазом с отрубями, дядька с колуном и батя со швайкой. Процедура планировалась незатейливой. Обухом колуна от дядьки Вовы по своей беспредельщицкой башке кнур должен был отхватить с самого начала, погрузиться в себя, и еще больше приблизится к холодцу с помощью швайки моего папы. Так бы все и произошло, если бы не изношенное топорище колуна. Те, кто кололи чурки, знают это слабое место в основании его рукояти. Там рукоять и обломилась, сразу после не очень точного приземления обуха на чугунный затылок кнура.

Кнур в себя погружаться не стал, и даже не выглядел озабоченным. Немного охуевшим от непривычного завтрака – это да! Он своей башкой как тараном смел утлый заборчик загона, и рванул на свою малую родину, в тайгу то есть.

Озадаченным выглядел мой батя со швайкой в руках, видя как дядя Вова и кнур, которого тот успел схватить за хвост, начали резко ускоряться в сторону тайги.
И вот тут уже про казачьи гены. Не выпуская из второй руки обломанное топорище, дядя генной памятью и муляжом казачьей нагайки, азартно наебывал по крупу обретенного рысака, поддавая жару до тех пор, пока еще успевал переставлять за ним ноги.
Оседлать добычу ему так и не удалось, и последние несколько метров до густого чапыжника, в котором они вскоре скрылись, дядя мчался уже лежа, и сильно уставшим.
Неизвестно на сколько далеко уехал бы дядя, если бы кнур на очередном вираже не приладил его плотно к сосновому стволу, заставив ослабить хватку. Болезненно, конечно, получилось, но обратную дорогу дядя все же нашел, хотя и сильно хромая.
Ну хуле, как говориться, взяли они с папой ружья, перекурили, и пошли на охоту.
Веганы могут взад переключаться.

Есть версия, на потребу излишне впечатлительным, что два брата охотника кнура так и не выследили, и не тащили его целый километр обратно домой через притаежный бурелом, потому как за давностью лет и юностью возраста я даже не помню вкуса того самого из него холодца.
И таки есть еще надежда на то, что он до сих пор бродит окрест ваших селений, выслеживая рождественскими ночами вредных ребятишек с их мамашами, кур, конечно, и заодно долбоебов!