История №115056

ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО

"Отвратительно убийство,
Хоть из страха, хоть от скуки."
Н.Астафьева

Как-то мы с Викторией да королевским пуделем Атосом Вторым отдыхали в
Ольгинском проливе Днепра. Нашими ближайшими соседями на берегу
оказались дед с бабкой да шести-семилетней внучкой в панамке в красный
горошек - мы ее прозвали "Красной Шапочкой". Свой громадный "дуб" они
причаливали где-то в полукилометре от нашего Мыса Атоса. Дуб был целой
водной дачей. Здесь они спали, готовили еду, кушали, а на берег выходили
погулять с девочкой, вынося на берег только стульчик.

Из нашей общей гавани с канцелярским названием "РОУ-2" они отплывали
примерно на час раньше нас, но на «Прогрессе-2» мы обгоняли их где-то на
первой четверти водного пути. Дед вел свой плавучий сарай со скоростью
течения Днепра, бабка на корме готовила обед на газовой плите. Мы же
гнали километров 3О в час и оказывались на месте минут за 40. Наша
моторка была, как чемодан, набит всем необходимым - от газовой плитки до
телевизора. На месте мы распаковывались, я выносил столик, стульчики,
сумки, снаряжение. Собирал хворост, разводил костер. Пока Виктория
готовила обед, я час-полтора охотился под водой, совмещая полезное
(добычу рыбы) с приятным (прогулкой в сказочных подводных рощах).
Наконец, мы обедали, и я выходил на пляжик мыть посуду.

В это же время приплывал дуб, из него выходили дед с внучкой - гулять, и
бабка - мыть посуду, т. е. финишировали мы с ними в одно время. Только
они все проделывали на малом ходу в лодке, а мы - на пленере. И этот
факт еще раз подвердил мудрость ленинской мысли, что все нации придут к
социализму, но своим путем - как мы с бабкой к мытью посуды.

С ними, как с другими "стояльцами" с нашего побережья, мы были знакомы
на уровне "здрасьте-досвиданья", но однажды они направились к нам.
Ретивый Атос задержал их при спуске с дамбы, я скомандовал "свои" - и к
нам двинулась маленькая процессия: впереди бабка, а поодаль - дед с
внучкой. Они громко о чем-то спорили, но я ничего сначала не понял,
говорили все одновременно, вернее вещала бабка, а дед только "дико
извинялся за старую дуру" и просил не слушать ее.

Оказалось, каждый день, в 19-00, точно по начальным позывным
радиостанции "Маяк", на пригорочек на берегу, где играла внучка,
вылезала огромная крыса, и все в панике спасались в лодке. Бабка
обратилась ко мне, не буду ли я столь любезен, раз уж стреляю таких
больших рыб, застрелить и эту крысу. Они в долгу не останутся.

Дед извинялся: «Объясняю старой дуре, что ружье у вас подводное, гарпун
на мотузке длиной метр, ну два. Крыса так близко не подпустит... А
старая уперлась, и несет – нет, этот мужчина нам поможет. У него такой
красивый пес! Кстати, как зовут вашу овчарку, Софочка имеет интерес?...
И такая приятная жена! Такая быстрая лодка... Таким высоким лбом он
что-нибудь придумает. Извините, вы не директор магазина? »

Устоять перед такой лестью я уже не мог, и, не будь других возможностей,
изловил бы крысу зубами, рискуя испортить ей шкуру и хвост. Но у меня с
собой, как говорил Жванецкий, "было": подводный пистолет, стрелявший из
"родного", фабричного ствола маленьким гарпунчиком - от капсюля
"жевело", а из самодельного, сменного – малокалиберными пулями.

Так что бабка была не так уж неправа, понадеявшись на мой арсенал. И я
отправился с ними, набил детский чулочек песком, оборудовал огневую
позицию на носу их плавающего рыдвана, Атоса упрятал в каюту и замер в
ожидании.

Крыса не заставила долго ждать и в 19-ОО, на позывные "Маяка", вылезла
на пригорок. Я прицелился... И не мог нажать курок, как-то обострилось
зрение, я видел бусинки ее глаз и подумал: вот сейчас оборву эту жизнь,
а ведь ничего худого она мне не сделала... Ну, противное существо - так
и я, наверняка, с точки зрения крысы - гнусный, голый, бесхвостый урод.
В итоге я так и не смог выстрелить, но крыса не удирала, а смотрела мне
в глаза с каким-то трагическим вызовом...
Может она была парализована страхом, и я задумался - как же стреляю в
рыб? И понял: в азарте преследования не успеваешь подумать, убить можно
только не думая, вот почему главное требование ко всем практическим
палачам - чтобы не думал, и даже самые отпетые, когда задумывались -
кончали с собой. Так, например, произошло и с главным героем "Щепки" В.
Зарубина, а почти вся "производственная бригада", проводившая катынские
расстрелы польских офицеров, также свела счеты с жизнью.

В крысу же я перестал целиться, но все-таки выстрелил, наобум - с тайной
надеждой, что промахнусь, крыса убежит, а перед дедом с бабкой
извинюсь... Увы, крысе не повезло: когда хочешь, так и не получится, а
когда нет - так по закону похабия жизни...

Первым к еще не остывшему телу выскочил Атос, вдумчиво обнюхал убиенную,
по-охотничьи профессионально оценив меткий выстрел. Я ему скомандовал
"Фу!", затем с лопаткой вылез дед и свершил обряд погребения. Он
произнес почти траурную речь, выразив сомнение, с которым выступал и
раньше: вдруг крыса - ручная, и Софочка могла с ней играться. Красная
Шапочка плакала, жаль крыску, она к ней привязалась. Бабка же поначалу
была непреклонна: укусила бы, зараза, но софочкины слезы растопили ее
непреклонность, и она выразила нечто вроде сожаления. У меня же на душе
стало совсем муторно, в этот раз даже пожалел, что не пью.

Так мы, взрослые, по своему неразумению, разрушаем и жизнь, и детское
счастье. Алисе повезло, что Кэррол отправил ее в "Страну чудес" без
взрослых. Они бы там всех перестреляли - и Мышь, с которой так чудесно
плавала девочка в озере своих слез, и Чеширского Кота, да и Белого
Кролика тоже - на настоящее кроличье, а не из кошки, рагу.

В общем, мы - я, дедка и внучка - были опечалены. Скрытный Атос своих
звериных чувств не выдал. Бабка же была счастлива. Думаю не от
жестокости, и не от устранения опасности, все чувства в ней подавила
бабья гордость своей правоты о моих охотничьих возможностях. Я позволил
им "не остаться в долгу" - взял косточек для Атоса, и, подавив угрызения
совести сознанием выполненного обещания, отправился домой, в наш лагерь.

Виктория, услыхав выстрел, взяла бинокль и наблюдала за нами. Я помахал
рукой и, чтобы она нас видела, пошел по прибрежному мелководью, пока мой
взгляд не ударился в гроздья спелой ежевики, свисавшие к воде. Такую
добычу - грех упускать. Я свернул кулек из лопуха и начал наполнять
ягодами размером со сливу. Мы еще не очень далеко отошли от рыдвана, и
вдруг слышу:
- Исаак, но он же может так и человека!

... Я вернулся и молча положил косточки на их лодку, пожалев, что жизнь
Крысе уже не вернешь. Но посмертно ее помиловал. Как Феликс Дзержинский
- своих многочисленных жертв, когда помилование опаздывало с
революционной точностью: ровно на один час. Бабка, смущенная,
заизвинялась:
- Это я так, к слову...

... Я подумал: ничего себе - к слову. Убить человека! Впрочем, в
совдепии, где все было направлено на массовое уничтожение, да еще по
крепкой расейской традиции, чужая шейка - копейка, "убить" - бытовое
выражение. Даже мать ребенку, чуть нашалит - "убью!". Разумеется, не
намереваясь это сделать. Так, КРАСНОЕ словцо! Ладно, раз ради красного
словца, я извинения принял, но кости так и не взял. Атос посмотрел на
меня с укоризной, но я впал в непреклонность и остался в ней до утра
следующего дня, пока не подстрелил неплохого судака. По лени, чтобы не
возиться, отнес бабке, она его чудесно зафаршировала, и вечером они
пришли к нам в гости.

... Красная Шапочка игралась с Атосом. Мы вспоминали вчерашний вечер.
Дед все изобразил в лицах, очень артистично представляя то лодку, то
Крысу, то бабку, то меня. Виктория заливалась серебристым смехом. Атос
радостно лаял. Всем было весело. А Крысе было уже никак.

... Когда они уходили, я любезно предложил: если еще появятся крысы -
пусть обращаются ко мне. Без церемоний. Патроны еще есть! А совесть?
Договоримся!

© Алик, киллер