История №1145252

В качестве преамбулы:
Древнего деда спросили репортеры:
- А при ком жилось лучше, при Сталине или при Хрущеве?
- Конечно при Сталине?
- Как? Не может быть! При кровавом то тиране? Почему?
- Так при Сталине я молодой был и меня девки любили.

Обычно девяностые годы прошлого века в России принято вспоминать исключительно нехорошими словами, "Я пережил девяностые" произносят так, будто это военные 41-45, а вот у меня на них пришлось мое беззаботное детство - с шести до шестнадцати лет. До шести лет у меня есть в основном разрозненные воспоминания, да и связаны они в основном с домом и семьей, с шестнадцати - жуткий стресс поступления в вуз, первые любовные переживания, смерть матери и первая работа. Так и получилось, что девяностые для меня - беззаботное детство, в котором трава была зеленее, небо выше и воздух слаще, а из переживаний только несделанная домашка и угрозы школьных хулиганов. Хотя, вспоминая некоторые моменты, трудно поверить, что все это было на самом деле и более того - было в порядке вещей.
При СССР жили мы неплохо - отец был ведущим научным сотрудником, востребованным в своей отрасли и широко известным в международном научном сообществе ученым, часто бывавшем в заграничных командировках. Но и зажиточно мы не жили - денег всегда хватало, но и лишних особо много не было, не смотря на то, что тратить деньги, если конечно не закупаться у спекулянтов и не покупать места в очередях - за техникой, мебелью и тем более автомобилями стояли многомесячные очереди, да и в продовольственных магазинах на прилавках было не густо, а в очереди выстраивались еще до того, как прибудет машина на разгрузку. В нашей семье поддерживать спекулянтов было не принято, как и пользоваться блатом, и в очередях мы стояли исключительно сами (даже мне приходилось). Но повторюсь, жили мы вполне неплохо, так как жили мы в центре Москвы.
Августовские же события 1991 застали нас на даче. Точнее на даче были мы с сестрой и матерью, а отец в Москве. Мы смотрели телевизор и это был единственный наш источник новостей. Почти у всех в поселке были родственники в Москве, но не было ни телефонов, ни других способов связи. Я даже лазил на здоровенную березу - посмотреть в сторону Москвы - не идут ли танки (толи чья-то дурная шутка, толи у кого-то от страха и неизвестности действительно возникла мысль, что такое возможно). Чуть позже приехал один из дачников, работавший таксистом в Москве - рассказывал, что вот прямо следующую за ним машину прошило очередью, но, конечно, не его. Градус истерии рос, но постепенно люди начали возвращаться к обычной жизни. В пятницу, как всегда начали подтягиваться дачники на электричках. Приехал и отец - рассказав, что союзу, судя по всему действительно приходит кирдык, но в целом все относительно спокойно. На даче мы, как и многие, пробыли почти до конца августа.
Когда мы вернулись в Москву я приметил за углом арки кучу гильз (а на обратной стороне угла несколько круглых выбоин) и принялся собирать коллекцию - такое сокровище для ребенка ... но сверстники, вернувшиеся в город на пару дней раньше спустили меня с небес на землю - они успели вытащить из таких кучек осечные патроны - как же я клял родителей, что мы вернулись так поздно. Но, спускаясь по лестнице я нашел у разбитого окна еще кучку гильз ... только не автоматных - винтовочных. Я тут же пробежался по всем подъездам и как результат нашел три автоматных и два винтовочных патрона и несколько 12мм гильз.
Вскоре после этого началась гиперинфляция и на какое-то время стало туго. Я помню, как родители просили им одолжить деньги из моей копилки (деньги, которые они меня приучали копить, пересчитывать и не тратить на ерунду) - разумеется, я все отдал - было немного страшно. Не помню, сколько времени прошло - два месяца? три? пол года? Но как-то отец принес домой пачку зеленых бумажек (в первый раз это были франки), объясняя, что хранение валюты больше не преступление, а реальный способ получать справедливую оплату за свой труд. Вскоре, весь его доход стал валютным.
Что может позволить себе человек с зарплатой $2000 долларов в месяц в девяностые? Ну, учитывая семью из 4 человек, не все, но очень многое. Но мы по привычке старались не высовываться и копить финансовую подушку безопасности... Время показало, что это был правильный путь.
Наш район почти в самом центре Москвы ... точнее, район совсем в центре, а наш до на окраине района. При Союзе квартиры там доставались двум категориям населения работников: ученым и сотрудникам спецслужб. И тем и другим разумеется за заслуги. Девяностые разбавили эту странную компанию "бизнесменами" (словечко эпохи). Спецам в начале девяностых жилось не очень, но научившись немного у бизнесменов начали жить неплохо ... ученые тоже немалому научились - в том числе - больше ценить спецов ... впрочем, так можно наговорить и на клевету и на оскорбление представителей власти )
Вот так о том, что для большинства населения РФ (реального, а не того, которое в новостях) девяностые были голодными, я узнал только покинув район. У нас же на столе регулярно была и икра, и всякие деликатесы, и топовые компы (из отцовских НИИ, либо купленные на гранты), только в девяностых у нас появилась машина (первая - б.у., невзрачная, хотя деньги были и на новенький мерс, вторая - уже новая, но все равно недорогая).
В школу я ходил со второго класса один ... и это было нормой, над теми, кто ходил в школу с родителями после первого полугодия второго класса, обидно смеялись. Впрочем. до школы метров двести - мимо роддома, перейти улицу, мимо министерства, напротив парка свернуть направо, пройти мимо ЗАГСа и вот она школа.
В школе, несмотря на то, что РФ только начинала свой путь от советской программы осталось совсем немного. Вместо общественно полезного труда - технология, вместо НВП (неофициально) - основы юриспруденции, два языка, экономика, политология и коммунизм только на уроках истории (в соответствующем классе).
Было ли страшно? Боялись мы строгих учителей, милицейского патруля, хулиганов.... Бандитов мы не боялись, по крайней мере, не больше, чем всего остального.
Было такое давно забытое теперь словосочетание, как "ничейная машина" - машина, за которой никто не приходит и уже не придет. Причем, на вопрос "Почему не придет?" удивленно отвечали "Убили, наверное ... или посадили". Такие машины на какое-то время превращались в наши игрушки ... но скоро разбирались на запчасти более сознательными гражданами.
Помню, как лазил по незапертой "бэхе" с пулевым отверстием в лобовом стекле и кровью в салоне. Я же не дурак - притащил газетку, застелил лужу и лазил.
А как-то шел к другу в гости, смотрю - стоят две одинаковые (вообще идентичные) машины рядом и номера у них подряд. Сейчас бы сфоткал на телефон, а сейчас предъявить нечего - когда я шел назад на этом месте стояли два обгоревших остова.
Как-то во время урока прямо под окнами нашей школы устранили какого-то известного криминального авторитета - мы даже в окно выглядывали всем классом на труп поглазеть. Один даже утверждал, что видел момент убийства.
Как-то мы "перепарковывали" ничейный опель во дворе. Руль был заблокирован и вращался меньше, чем на четверть оборота, но мы раз за разом сдвигали ее на пару сантиметров в нужную сторону. Во двор зарулил "глазастенький мерс" - мы замерли, остановился около нас, опустилось стекло: "я вам не мешаю?.. А что вы делаете?.. это вы так долго будете. Давайте я помогу!" Мы обрадовались, что теперь толкать будет проще, а он просто взял опель за бампер, приподнял одну ось, поставил нужным курсом и толкнул слегонца - машина встала на место. Через несколько дней мы наблюдали его пышные похороны.
Таких историй еще много, но ... это были самые простые, беззаботные годы моей жизни - беды миновали мою семью, моих друзей. А этот странный антураж терялся в буре совсем других эмоций - несмотря на все рассказанное, была твердая вера, что завтра будет лучше ... ведь хуже уже не будет)