История №111447

Пионерская байка

В 12 лет я была на редкость некрасивым ребенком: очень худой прыщавый
червяк с большущей башкой и кривыми- кривыми зубами. Моя мама меня
сторонилась и весь пубертатный период держала меня подальше от родных и
знакомых, на все лето посылала меня в пионерлагерь .

Пионерский лагерь состоял из клоповников с детьми, домика дирекции и
четырех туалетов .
Туалеты состояли из кирпичной будки, ямы, закрывающего эту яму
деревянного настила с дырками и говна с хлоркой. Г.. вно с хлоркой
смердели, поэтому туалеты предусмотрительно строили далеко от жилых
зданий и обсаживали их кустами .

Девочки долго думали, что я мальчик... В общем, со мной не хотели
дружить. В ту фатальную ночь полуночный понос стал моим единственным
товарищем. Срал весь лагерь: зеленые фрукты , немытые руки повара и
всякое дерьмо, которое жрали пионеры с голодухи сделали свое черное дело
. Дырки в тубзике были обгажены расстроенными желудками 400 человек и
девочки ходили срать парами: одна гадит, другая светит фонариком, чтоб
первая не вляпалась в продукты распада предшественниц. Мне никто не
хотел светить фонариком, поэтому в ту ночь я высирала солянку в гордом
одиночестве; в блеклом свете фонаря были видны только очертания, и, сидя
над дырой, я смирилась с тем, что уже влезла в чье - то скользкое
г..вно .

Вдруг какая-то тень метнулась прямо на меня, я завизжала, круто дернула
неустойчивым телом , ноги проехались по чьему - то дерьму и я вошла в
очко как хорошо смазанная гильза .
Fuck! Летучая мышь загнала меня по шею в кучу дерьма, над головой смутно
виднелось очко , если кто-нибудь сейчас придет гадить, то состояние мое
сильно ухудшится. Надо выбираться!

Через полчаса, потея и чуть слышно ругаясь матом, я достала до очка
руками: это, бля, было очень сложно - все твердые опоры были склизкими,
как сопли! Ухватившись за края очка, я подтянулась и высунула башку: от
свежего ветерка закружилась голова и я удержалась на завоеванных
позициях только волей к победе. Подтянулась еще и оперлась на локти:
нужно за что
- то ухватиться, чтоб не сорваться. Все кругом было склизким, ухватиться
можно было только за поперечную деревянную палку в полуметре от меня, я
с остервенением пыталась до нее достать
, шипя от напряжения: - Ну! Иди же сюда! Дай, я до тебя достану!..

Вдруг меня ослепила яркая вспышка света, потом какой-то не то всхлип, не
то стон, и глухой удар - я перепугалась и... скатилась обратно. Еще час
- и я снова над дыркой. Так. Тянусь...
Все. Я ухватилась за балку и вылезла на бетонный пол еле дыша от
счастья. Отдышавшись , решила идти к реке отодраиваться .

Метрах в пяти от сортира валялся директор, рядом с ним лежал разбитый
фонарик - окочурился что ли? Я побрела на речку, отодраилась как смогла,
а потом кликнула людей: может и не окочурился еще, спасти можно .

Утром нам сказали, что у директора случился удар, вернулся в лагерь он
только под конец смены. Говорить он не мог, сидел весь день на крыльце и
ему нравилось, когда к нему приходили дети. Я проведывала его часто, он
меня как то поособенному любил - ведь собственно я тогда позвала к нему
людей .

На следующий год нам сказали, что перед самой смертью директор ненадолго
пришел в себя. Он сказал, что в ту ночь он обходил территорию лагеря,
случайно услышал странное пыхтение в сортире и открыл дверь .

На него из зловонной дыры лез адский говняный лупоглазый червяк, тянул к
нему щупальца и шипел:

- Ну-у-у... Иди же сюда-а.... Дай, я до тебя доссстануууу!..

За лупоглазую обидно, безусловно....