История №1113736

В самом начале шестидесятых прошлого века в уездном российском городе жил-был участковый инспектор Егор Иванович Васечкин. Уездных городов у нас множество, такими городами держалась и держаться будет Россия, похожи они друг на друга как родные братья, а если и отличаются чем один от другого, так это местом, которым на них Россия держится. Поэтому название города никакого значения для рассказа не имеет и скрыто из конспиративных соображений.

Участковый Васечкин служил честно и был из той, почти вымершей сегодня породы милиционеров, о которых писали мастера советской прозы и снимали кино мастера советского фильма.

Все бы и сложилось у Васечкина, как у артиста Жарова в роли мудрого участкового Анискина, если бы не одно обстоятельство – вместо Татьяны Пельцер Васечкин женился на Аделаиде Сергеевне, преотличной женщине с лесопильным характером. И пилила жена Васечкина постоянно с перерывами на сон и службу. И не продвигают, и зарплата маленькая, и квартиры не дают, и медалями не награждают потому что подвигов не совершал, и премий не дают.

И был бы Егор Иванович пилим женой до скончания века, если бы не завелась у них в отделении вакансия начальника, а на старом городском кладбище – привидение.

Вакансия - дело обыкновенное, старое кладбище есть в каждом уездном городе и таких кладбищ без завалящего привидения не бывает вовсе.
Но в этом городе завелось привидение преступного толка и антиалкогольной направленности, обиравшее по ночам редкий пьяненький народ без всякого стеснения на православную часовню. Хотя это-то возможно оттого, что в часовне, давно уж был склад кладбищенской утвари и лопатно-грабельного инвентаря.

Ночью на кладбище живому народу делать нечего. Ночью народу надо спать, или еще чем по кроватям заниматься. Но именно через этот погост лежала самая короткая дорога с механического завода в город. Задержавшись после смены и употребив в день зарплаты как положено, редкий заводской путник мог донести домой зарплату, если шел через кладбище. Так и приходили домой пьяные, помятые, измазанные глиной и безденежные. Валили на привидение. Шел, мол, ночью через кладбище, завыло, мелькнуло белым, стукнуло в голову. Очнулся, хвать по карманам, а денег-то и нету. И тишина.

В привидение жены пострадавших верили мало. Не было, дескать, год тому никаких призраков, а все равно не каждая зарплата до дома доносилась. Но в милицию обращались. Милиции у нас делать нечего, пусть она и разбирается: есть на свете преступные призраки, или просто муж зарплату пропил. Милиции делать вроде и нечего, но своих забот тоже полон рот. Милиция по кладбищу сама немного походила, никого лишнего из живых не заметила и успокоилась. Никто на нее не нападает, пистолеты и те целы остались, про деньги уж можно и не спрашивать.

Поговорили в городе, посудачили и перестали внимание обращать на привидение. Ну воет, ну грабит, ну на кладбище, ну так и не ходи туда пьяным ночью. И всë. То есть все. Все, но не совсем. Все кроме Аделаиды Сергеевны, которая сразу поняла, что если это привидение какой-нибудь милиционер изловит, то изловившему сразу повышение выйдет с медалью. А премию-то наверняка дадут. Мысль Аделаиде Сергеевне понравилась, особенно премия. И начала она Егор Иваныча пилить усиленно без всякого разведения зубьев.

Участковый хотя подвигов отродясь не совершал, кроме женитьбы, но мужиком был геройским. Целый день продержался и ночь простоял. Из-за этого ночного стояния и сдался собственно. Чего ж, собственно, - думал участковый, - мне и не поймать этого кладбищенского ирода и не стать начальником, если меня женской ласки на ночь лишили? Из конкурентов ведь у меня только майор Ванечкин, он покойников как огня боится, на кладбище не пойдет, а других правонарушений в городе никак не случается.

Для поимки привидения была избрана технология «на живца» и ночь с пятницы на субботу. Потому что в пятницу на заводе получка и поддавшие в честь такого праздника живцы должны косяком пойти сквозь кладбище по одному.

Егор Иванович человеком был храбрым, но мелким. Несмотря на свое боевое самбо с пистолетом с большим привидением мог не справится и решил вышибить клин клином, - напугать привидение другим привидением, повязать, заковать в наручники и транспортировать в отделение. Для чего был взят следующий набор: стремянка – одна штука, фонарик карманный, трофейный - одна штука, простыни - четыре штуки, наручники – одна штука и пистолет. Из четырех простыней Аделаидой Сергеевной был сшит привиденческий балахон длиной в три раза больше роста Егора Ивановича. В балахоне супруги провертели две дырочки для глаз и одну для фонарика. Немецкий фонарик был хитрый, мог работать светофором и светить разными цветами.

Смеркалось, как написал бы автор детектива, а Егор Иванович Васечкин повесил на плечо стремянку и направился на кладбище. Там участковый выбрал место на центральной аллее, подальше от фонаря, поставил стремянку между деревьев сбоку от дорожки, надел на себя сшитые простыни и, придерживая полы балахона, взгромоздился на верхнюю ступеньку. Опустившись балахон закрыл стремянку и в кладбищенских сумерках возникла гигантская фигура в белом саване. Участковый проверил работоспособность фонарика, отчего саван на мгновение засиял бледным зеленым светом, привычным движением дослал патрон в патронник, поставил пистолет на предохранитель и стал ждать.

Ждал он долго. Уж тяжкая дрема охватывала его, когда в дальнем конце аллеи раздались шаркающие шаги. Нетерпеливо всматривался участковый я в сумрак погоста и наконец из ночной дымки вылепился темный силуэт, похожий на человека в плащ-палатке. Тяжел был шаг призрака. Кованные сапоги шаркали по мощеной дорожке высекая искры. На голове фигуры матово блестела немецкая каска с небольшими рожками. В руках тварь тащила еще одну каску.

- Как Ленин в нашем парке, у того тоже по началу две кепки было, одна в руке, одна на голове, - ни к селу, ни к городу подумал участковый, и холодный озноб пробежался по спине его, пробрал до костей и спустился ниже: он вспомнил, что в самом дальнем углу кладбища сразу после войны закапывали немецких военнопленных без всякого обряда и упокоения.
У участкового заныло под ложечкой, а темная фигура тем временем приближалась, высекая искры подковками и звеня цепями, какими была увешана поверх плащ-палатки.

Наконец призрак немецкого солдата поравнялся с Егором Ивановичем. Надо было что-то делать, участковый вспомнил лицо провожающей его Аделаиды Сергеевны, набрался храбрости, включил зеленый фонарик и заорал почему-то по-немецки:

- Хальт! Хенде хох! Аусвайс, сука.

На появление святящегося великана в бледно-зеленом саване призрак немца отреагировал неожиданно. Он неловко отскочил в сторону, повернулся к участковому, выронил из рук каску и крутя обоими руками кукиши хрипло крикнул:

- Хрен тебе, а не аусвайс, падла фашистская!

Такого оскорбительного обращения участковый стерпеть не мог, выхватил пистолет и рванулся вперед, позабыв на секунду о шатком своем положении. Стремянка покачнулась и рухнула вместе участковым прям в объятья немецкого призрака. Моментально спутавшись в большой клубок из стремянки, немца, участкового, плащ-палатки и белого балахона, они покатились по земле.

- Отдай голову, сволочь, - на чистом русском кричал немец, имея в виду каску, которой участковый пытался лупить его по голове, - отдай голову!

- Аусвайс! – отдувался Егор Иванович, которого заклинило на документах от падения со стремянки, и продолжал дубасить фальшивого немца каской, - аусвайс! Ваши документы! Вы арестованы!

- Васечкин? - Услышав про арест, немецкий призрак прекратил сопротивление и удивленно спросил, - ты чего тут делаешь ночью?

- Ванечкин, ты? – участковый удивился не меньше призрака, - а ты чего тут делаешь, ты ж покойников боишься?

Мужики поднялись. Призрак немца снял плащ палатку вместе с нашитыми на ней цепями и помог участковому освободится от простыней. Милиционеры нашли фонарик и закурили.

- Даааа, - протянул участковый.

- Ну, - коротко ответил майор.

- Засмеют, - продолжил Егор Иваныч

- Если узнают, - затянулся папиросой майор.

- Тогда никому, - подвел черту участковый, - даже женам. Слово.

- Слово. Женам в первую очередь, - согласился Ванечкин.

Слово мужики держали крепко и долго. Особенно трудно им пришлось на следующий день, когда в отделение милиции с повинной в ночных грабежах на кладбище пришел бледный до синевы гастрольный вор. Вор был страшно испуган и рассказывал как ночью на за ним гнался призрак немецкого солдата и догнал бы, если бы его вторую голову не отнял большой зеленый великан в саване. До отделения воришка ходил в церковь исповедоваться, но там батюшка сказал, что такие грехи отпускает только милиция. Грабителю, никто не поверил, хотя проведенная психиатрическая экспертиза показала его полную вменяемость.

Надо сказать, что обоим соискателям повышения не повезло. На свободную должность назначили приезжего подполковника. Несмотря на это Васечкин и Ванечкин благополучно дослужили в этом отделении до почетной пенсии, до сей поры живут в том же городе, занимаются огородами, дружат семьями и изредка консультируют полицейскую молодежь. Сил им пока хватает. А кто из них проболтался уже и не важно.