История №1111660

Продолжение истории №1111159 от 09/05/2020
В кают-компании я столкнулся с невысоким парнишкой, одетым в тельняшку, розовые трусы и резиновые шлёпанцы. Раннюю лысину он пытался компенсировать жидкими усиками и куцей бородкой.
- Я - Стасик - представился мне парень.
- Таракан? – изумился я.
- Нет, электрик - ответил Стасик и захлопал белёсыми ресницами. Он протянул мне моток провода и спросил:
- Какой это цвет?
- Зелёный - недоуменно ответил я.
- Ай, чёрт! - досадливо воскликнул Стасик - а я думал, что синий. Он подпрыгнул на месте, развернулся и куда-то быстро засеменил, держа одной рукой провод известного ему теперь цвета, а другой поддерживая сваливающиеся трусы. «Стасик, наверное, думает, что трусы у него не розовые, а синие или зеленые» - догадался я. Но как ему об этом сказать. Например, так: «Станислав, голубчик, Ваш невинный недуг – дальтонизм, ввёл Вас в невольное заблуждение. Позвольте же мне некоторую бестактность. Вы, наверное, полагаете, что цвет вашего нижнего белья имеет сине-зелёную гамму оттенков. Увы, вынужден Вас разочаровать и сообщить, что у Вас труселя розовые.» А если это он специально? если все так и задумано? «Да оно мне надо так рисковать своей гендерной репутацией гетеросексуала?!» - решил я.

Поднявшись верхнюю палубу, я увидел доктора, который внимательно разглядывал полную Луну. 
- Док - позвал я его - предложение выпить ещё в силе? Тот убрал лозу, которую держал в руке и достал медную проволоку в форме буквы «Г». 
- А это зачем? – доктор продолжал меня удивлять количеством хлама в его карманах.
- Это биолокатор. Выпивку будем искать. По биополю! - пояснил доктор и уставился на конец проволоки. Проволока показывала на мой рюкзак. Док посмотрел на меня вопросительно. Я отрицательно покачал головой. Он вздохнул и решительно пошагал к кормовой надстройке. Мы остановились у двери каюты с надписями: «Хабаровск» и «Войдёшь без стука — вылетишь без звука». 
- Почему Хабаровск? - поинтересовался я.
- Это же логично. Здесь живет Хабаров – доктор посмотрел на меня как на имбецила.
- А он кто? – я решил выяснить штатную должность Хабарова на судне.
- Он полярник, он умеет зимовать. Одиннадцать зимовок! Из которых шесть в Антарктиде – похвастался за полярника док.
- А остальные пять зимовок где? – спросил я, уже предвидя ответ: «что, соответственно, в Арктике». Но не тут-то было.
- Одна на Пряжке, по моей, естественно, рекомендации, и ещё четыре на Васильевском острове - ответил док и открыл дверь. «Без стука» - понял я и задержал дыхание. Из каюты шибанул такой запах, что с легкостью перебил амбре доктора.
За дверью бухали четверо. На столе стояло несколько початых бутылок, большая тарелка с пельменями и тазик с квашенной капустой. Под столом были ящики с уже пустыми и ещё полными бутылками. На нас с доктором внимательно посмотрели, затем нам кивнули и поставили на стол две полные бутылки и два пустых стакана.
-"Абсолют" - прочитал название напитка док, плотоядно хрюкнул и мгновенно разлил полбутылки на шестерых.
- Тост – скомандовал доктору один из четверки, наверное, это и был Хабаров.
- Ну, за здоровый образ жизни – поднял свой стакан док.
И в этот момент на судне вырубился свет. Мы выпили. Свет мигнул и загорелся снова.
Доктор тут же воспользовался появившимся освещением и лихо разлил начатый «Абсолют».
- Тост – Хабаров требовательно смотрел на меня.
- За электрика? – предложил я.
- Не чокаясь? – Хабаров перевел уже вопросительный взгляд на доктора.
Док взглянул на мерцающий плафон каюты и пожал плечами.
- Будем оптимистами – предложил Хабаров, и мы чокнулись.
«Так» - прикинул я в уме: «Абсолют» литровый. Доктор у нас крутой профессионал и имеет «глаз ватерпас». Разливает всем поровну, плюс минус пару капель. Литр водки на шестерых мы выпиваем примерно за пятьдесят пять секунд. 300 миллиграммов спирта – это смертельная доза для здорового человека. Значит жить мне осталось… э… где-то четыре с половиной минуты, плюс агония». Мне стало почему-то очень жалко себя и захотелось напиться.
- Чиф, Начальник, Шеф и Хабаров – представил моих коллег доктор. Выпили за знакомство. Чиф - это старпом, начальник радиостанции и шеф-повар – тут всё понятно. «Но, черт побери, кто такой Хабаров!»
Судовое освещение предательски мигнуло. Доктор не растерялся и снова быстро наполнил стаканы.
- «Зеленые революционные шаровары» опять мудрят с проводкой – предположил Чиф.
- Почему зеленые? – удивился я – они же красные, то есть розовые.
- Он думает, что зеленые – а это важно! – доктор внимательно посмотрел на меня уже как на идиота и продолжил – розовое хорошо видно в море.
- Электрика иногда шибает током – вступил в разговор Шеф - и когда тот сваливается за борт, то его отлично видно на воде.
- Вася подарил электрику резиновую обувь, поэтому потеря сознания от поражения электрическим током обычно не наступает – поддержал разговор доктор – а боцман держит в полной боевой готовности судовой мотобот для подобных случаев.
- в конце ноября Вася подарит ему оранжевые трусы и скажет, что они синие – Шеф попытался перехватить инициативу разговора.
- Зачем синие? – я понимал, что уже ничего не понимал.
- Оранжевый цвет на льду лучше видно, чем розовый – снисходительно пояснил мне Хабаров.
Осознав, что пока мы разговариваем на профессиональные темы о влиянии расцветки трусов судового электрика на «обеспечение безопасности жизнедеятельности экипажа – мы не пьём, я попытался еще чуть-чуть пожить и стал поддерживать данную тему разговора всеми силами своего, уже нетрезвого, интеллекта:
- А что, у электрика только одни трусы?
Док осторожно поставил свой наполненный стакан на стол, внимательно посмотрел на меня и задал вопрос тихим и вкрадчивым голосом:
- А сколько трусов обычно одеваете вы, молодой человек? - голос доктора мне совсем не понравился. Еще пара подобных неосторожных фраз и уже завтра утром я могу отправиться вслед за моим предшественником. Зимовать, как Хабаров, на берегу реки Пряжка мне не хотелось, тем более, что до зимы еще далеко.
Надо было срочно отвести от себя возникшие подозрения доктора о моём возможном девиативном поведении, и я предложил выпить.