СЕРЖАНТ ГОВНОВ
Лёхе было шестнадцать лет, он учился в ПТУ на штукатура, был девственником и не любил, когда шутили над его светло-рыжим пушком, который он гордо называл усами. Но больше всего он гордился своей работой на местного авторитета, для которого выполнял мелкие поручения.
— Таки где мои шекели, Лёша? — негодовал хитрый Авраам.
— Босс, я… Деньги будут… Я всё верну…
— Ты таки уже третий раз только обещаешь. Пока ты стоишь здесь и наматываешь сопли на кулак, кто-то трогает, а может быть даже тратит мои шекели. Таки об этом весьма неприятно думать, а когда я об этом думаю, я начинаю нервничать, когда я нервничаю, я начинаю кромсать гойские письки своим ржавым секатором! — Авраам показал тот самый инструмент и пару раз им угрожающе щёлкнул, от чего у Лёхи начался нервный тик. — Ты ведь понимаешь к чему я веду?
— Да…
— Лёшик, голубчик, ты ведь не глупый мальчик, верни мне мои шекели или я таки сделаю тебе обрезание без анестезии.
Лёха многократно кивнул, стыдливо потупив взгляд.
— Нет, Лёша, посмотри мне в глаза и таки скажи вслух, что понял меня.
— Я понял вас, господин Авраам…
Лёха сразу же закурил, как только вышел на улицу. Его мертвецки бледное лицо выглядело крайне озадаченным. За стеклянными глазами хаотично роились скверные мысли. Лишаться полового органа будучи неискушенным юношей ему не хотелось, поэтому он без лишних размышлений принялся разрабатывать спасительный план.
— Эй, парень! — крикнул Лёхе какой-то бородатый старик, похожий на бомжа.
Лёха обернулся и понял, что совершил роковую ошибку, так как бородатый старик, в затёртых до глянцевого блеска рейтузах, напомнил ему родного отца. К горлу комом пошли сентиментальные позывы. «Папа, я так по тебе скучал!» — чуть не вырвалось из его нецелованных уст, но мужественно сдержав в себе эту гадкую пошлость, он грозно нахмурил густые брови, и стиснув зубы, тихо процедил:
— Чё те, пёс?
— Слышь, ты так-то не базарь, я ветеран!
— Ха! Ну ты и сказочник, чушкан! Ветеран какой войны? Троянской? — перебил исторически подкованный Лёха.
— Да пошёл ты н***й! П**Р! Не позволю, чтобы мою честь порочил какой-то сопливый п***юк!
— Ах ты сука, иди сюда, я тебе сейчас с вертушечки переебу, гном е**чий!
Лёха встал в позу, «я изучал восточные единоборства по фильмам с Джеки Чаном», и уже был готов продемонстрировать свой фирменный удар с ноги…
Но старик действительно не мог похвастаться высоким ростом, за свои сто шестьдесят три сантиметра он расстреливал обидчиков в упор. Как раз именно сегодня, к несчастью для Лёхи, за полой своего дырявого бушлата мистер бомж спрятал компактный Uzi марки «я в**бу любого, кто заикнётся про мою карликовость».
Оружие ловко выскользнуло из кобуры, после чего раздалась оглушительная автоматная очередь. Завизжали помойные коты, дворовые собаки жалобно заскулили, голуби от испуга обосрали все карнизы и балконы, и только бабка Аркадьевна спокойно поливала цветы на подоконнике и невозмутимо следила за происходящим…
Но стрелял не мистер бомж, стрелял сержант Говнов и стрелял он метко.
Таким образом акт незаконного кровопролития был предотвращён законным, а нарушители порядка были ликвидированы. Правосудие восторжествовало.
— Какого х*я тут происходит? Я сейчас ментов вызову! — заорала с балкона Аркадьевна.
— Я и есть полиция, бабушка. Не волнуйтесь, уже всё под контролем.
— Да п**р ты, а не полиция! Ты н**уя Петровича завалил? Он мне долг шёл отдавать! Чё мне теперь на том свете его искать?
Сержант оказался в неловком положении. Его впалые щёчки от смущения окрасились ярким багрянцем.
— Бабушка, не выражайтесь, прошу вас. Я может быть вам жизнь спас… Вот вы бы сейчас мимо проходили, а хулиганы эти, извините за выражение, вас бы укокошили, и всё… Такое часто бывает, вы уж мне поверьте.
— Кого ты спас, олень? Да я теперь и так подохну, с голоду, из-за тебя, ублюдок!
На вопли разъярённой Аркадьевны со всего двора мигом сбежались другие полоумные бабки. Прибывшее подкрепление окружило Говнова. Из беззубых старушечьих ртов на сержанта потоком хлынула матерная брань, да такая, что Говнов чуть не расплылся от стыда.
Выхода не было, оставалось только отстреливаться. Щёлкнул затвор. Старухи перестали галдеть и судорожно переглянулись. Напуганные пенсионерки отступали назад, размыкая плотное кольцо вокруг сержанта. Над эпицентром событий повисло гнетущее безмолвие. На мгновенье показалось, что линчевания удалось избежать, но тишину нарушил звонкий до тошноты визг.
— Эй, вы там, чё встали, мочите козла! — неистовствовала Аркадьевна.
— У него же автомат… — неуверенно вымолвила одна из бабок.
— Да не ссыте вы, я вас прикрою!
В руках предводителя старушечьего бунта мелькнуло охотничье ружьё заряженное крупной солью, которое досталось Аркадьевне от её ныне покойного мужа.
Смерть его была трагична. Решил он как-то стать солнцеедом, залез на крышу в одних трусах, сел в позу лотоса с одухотворённым видом и начал солнечную энергию впитывать. День тот к несчастью был неблагоприятный, бушевала магнитная буря, так он от жадности протуберанцев нахватался, а они протухшие оказались, так и помер, от отравления.
Тем временем…
Старухи вновь воодушевились и повторно ринулись в атаку, самые матёрые из них, неизвестно каким образом и откуда, вынули раскладные ножи и кастеты. Ситуация вернулась в критическую фазу. Всё тело сержанта лихорадочно трясло, взгляд беспорядочно бегал от цели к цели. Секунды решали всё.
Только Говнов успел заметить боковым зрением нацеленное на него ружьё, как вдруг…
БАХ!
Цель поражена, Аркадьевна ликовала. Плечо капитана пронзила жгучая боль, к счастью плотная ткань кителя помогла избежать серьезных увечий.
— Нападение на должностное лицо при исполнении! — зарычал разъярённый полицейский в нагрудную рацию и открыл шквальный огонь на поражение.
Старухи падали штабелями на окровавленный асфальт, предсмертные стоны заглушали автоматную очередь. Через несколько секунд опустела обойма.
В живых остались двое.
Аркадьевна засуетилась, перезаряжая впопыхах ружьё, сержант это видел и действовал на опережение. Он с хладнокровием откинул пустой АКС-74У и молниеносно выхватил из кобуры пистолет Макарова. Опытному Говнову не потребовалось и пяти секунд, как бездыханное тело бабки уже летело вниз с третьего этажа.
— Хэдшот! — аплодировали стоя мальчишки на детской площадке.
Сержант поклонился детям, поднял табельное оружие и поковылял к полицейскому УАЗику.
— Дяденька, а дяденька, пошли с нами играть! — бежали за ним ребятишки.
— Нет, ребзя, у меня служба…
— А дай из автомата пострелять!
— Нет, нельзя, меня генерал ругать будет…
— Ну хотя бы разочек!
— Эх, ну ладно, поди сюда, — подозвал сержант самого бойкого пацанёнка.
Мальчуган подбежал и получил прикладом в нос.
— Оружие детям не игрушка, — произнёс Говнов назидательным тоном, дополнительно пригрозив пальцем, после чего сел за руль служебной машины и поехал дальше патрулировать злачные улицы Фомска.
Статистика голосований по странам