История №102205

8 лет назад, у нас с мамой в квартире в течении четырех месяцев
квартировал шотландец, изучавший в московском инязе русский язык. Как он
к нам попал - отдельная история. Но в результате вместо обещанного
школьника/студента приехал 30-ти летний банковский служащий, потерявший
работу в своем родном Эдинбурге из-за банкротства банка, и отправленный
на обучение за счет муниципалитетета. В общем остался он у нас, тем
более что польза была обоюдной - ему русский, мне английский, да и
вообще интересно.
Соответственно иногда случались разного рода приколы.
Однажды Эндрю решил побаловать себя особым образом приготовленной
курочкой. А был он, нужно отметить, гурманом, и часто готовил особенные
блюда, по крайней мере до него мы их не пробовали.
В общем дело было утром. Я спал, Эндрю колдовал на кухне: подготовил
курицу и засунул ее в микроволновую печь, а сам пошел в магазин докупить
что-то. Проснувшись, я отправился на кухню изучить содержимое
холодильника. Обнаружив там колбасу и сыр, а также отыскав хлеб, я решил
изготовить свой на тот момент любимый завтрак - горячий бутерброд.
НО! Печка занята, причем, судя по таймеру будет занята еще как минимум
30 минут. Ждать мне не хотелось, дай, думаю я ее сейчас выключу, курицу
достану, бутерброды погрею, и курицу верну допекаться.
Вот только изъяв курицу я понял, что не помню сколько точно времени
оставалость ей готовиться, по какой программе и на какой мощности. Но
ронять марку русского гостепреимства путем добровольного признания факта
отключения печи для собственных нужд мне показалось неподобающим, и я
сунул курицу обратно, весьма приблизительно выставив параметры
приготовления. Позавтракав, перекинувшись парой слов с гостем и
отказавшись по причине спешки по делам от предложенного блюда, я уехал.
В результате изящно отобедавший целой курицей Эндрю к вечеру оккупировал
туалет, видимо в силу природной интеллигентости решив оттуда не
выходить, дабы не смущать окружающих постоянными перемещениями из своей
комнаты в клозет и обратно. Единственное в чем проявилось его
недомогание, помимо невозможности нам посетить туалет, были сдавленные
английские ругательства, доносившиеся из-за закрытой двери. На следующий
день он не попал на учебу и питался манной кашкой, любезно
приготовленной мной для облегчения страданий и поддержания жизни в его
измученном теле.
Естественно я сохранил в тайне причину случившегося. Но Эндрю, ни словом
ни взглядом не давший мне понять о возможных своих подозрениях, больше
при приготовлении пищи не отлучался с кухни ни на минуту.