История №-9965543

И СНОВА - О МАЯКОВСКОМ...

Эт история навеяна повествованием № 8 от 11.06.02 милой
девушки-десятиклассницы о том, как Маяковский В. В. поздним вечером,
зимой, в противной темноте, спас ее от нетрезвого мужика на совершенно
безлюдной улице.

И меня Маяковский В. В. тоже спас. Но не поздним вечером, а ранним
утром. И не зимой, а осенью. И не на совершенно безлюдной улице, а в
людном главном коридоре вуза. И не от приставаний нетрезвого мужика, а
от наезда трезвого в стеклышки пенсне заведующего кафедрой истории
Партии, доктора исторических наук, профессора Морозова, члена
Пензенского обкома КПСС. И был я не молодой и красивой десятиклассницей,
а красивым и молодым студентом-первокурсником ПИСИ (не дядиной в
маршрутке, а Пензенского Инженерно-Строительного Института). Но если
бедная девушка просто получила ужасный пинок под зад (представляете,
пардон, в какое чувствительное девичье место он пришелся? Бррр!), то я,
не спаси меня Маяковский В. В., схлопотал бы пинок под зад в еще более
чувствительное, юношеское место, бррррр! - да еще бы и вылетел из
института...
.... который дислоцировался на городской окраине по адресу Проезд
Рогатка, 15. И эту самую Рогатку отделяло от городских кварталов море
разливанное жирнейшей, непролазной грязи. И вот, добравшись до
алма-матери и опоздывая на первую пару, я, лба не перекрестивши, уселся
почистить брюки под стенку в конце главного коридора на рулон из
свернутой со всего пола ковровой дорожки. И так увлекся, что с полминуты
не замечал над собой громадную фигуру профессора с физиономией,
налившейся кровью из всего почти двухметрового организма члена обкома.
Наконец, он прорычал:
- Ты где, сволочь, чистишься?
Я оглянулся и с ужасом обнаружил на стенке над собой громадный портрет
Основателя КПСС и Советского государства В. Ульянова, тогда больше
известного под последним революционным псевдонимом – В. И. Ленин. Я
изрядно струхнул, что профессор сейчас убьет меня и убьется сам. И вот
тогда в оцепеневшем от ужаса сознании всплыли спасительные строки
великого пролетарского поэта, и я, голосом Левитана, прочитал
бессмертные строки Вадимира Владимировича:
- Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше!
Профессор не убился, а рассмеялся - как тот Уж (кстати, о птичках) в
«Песне о Соколе» Буревестника Революции А. Пешкова, впоследствии
отравленного Сталиным под последним революционным псевдонимом – М.
Горький. И тут же отволок меня к себе на кафедру, где предоставил
свободный, уже тогда – в конце 60-х, демократический выбор: или я
вылетаю из комсомола и института, или остаюсь в комсомоле, но
записываюсь абсолютно добровольно в студенческую лекторскую группу – для
сева разумного, доброго, вечного в студенческих и рабочих общежитиях.
Естесссно, я абсолютно добровольно выбрал второе...
Так скромно началась моя нескромная карьера в «Обществе по
распространению научных и политических знаний» (впоследствии, когда
Общество распространило научные и политические знания, его переименовали
в просто «Знание»). И за лет сорок я проделал славный путь от погонных
лекций по путевкам районного отделения общества (с оплатой 5 р. за
лекцию, но каждая четвертая – шефская) до публичных, по путевкам
республиканского общества и лекторской группы ЦК КПУ (с оплатой 50 р. за
лекцию, без каких бы то ни было гребанных шефских), а после ПЕРЕСТРОЙКИ
СССР в СНГ – до выступлений в тылу бывшего врага с оплатой, составляющей
уже предмет коммерческой тайны. И мне бы не хотелось выглядеть в глазах
читателей неким циником, мол, деньги, деньги. Просто любой факт
становится артефактом, когда выражен количественно. Проще говоря, если
ты такой умный – покажи свои деньги.
Как всеобщий эквивалент труда.

Алик, лектор