Стишок №-9939795

Кучерявый кучер Петя
Пьет сильнее всех на свете,
В жопу мерина ебет,
Песнь веселую поет.
Что, когда ебал кобылу,
Та, что Пушкина возила,
Но не Пушкина того,
Что ужравшийся в говно,
Написал "Онегин Женя",
И пошел ебать оленя.
А про Пушкина Антона,
Что ебал всех без гандона,
Заработал сифилИс,
Хуй его с тех пор повис.
Чем он только не лечился,
А в итоге - просто спился,
Как его двоюродный брат,
Лермонтов (зовут Марат),
Здесь я имя привожу
И от темы отхожу,
Чтобы не было сомнений,
Будто Лермонтов - тот гений,
Что "МцырИ" писал по пьяни
И считал стакана грани.
Лермонтов Марат - мудило,
С бодуна его мутило,
Он три литра засадил,
может меньше (напиздил).
В общем полный пиздобол,
Коню в жопу вставил кол,
И давай мучИть скотину,
Сел коню тому на спину,
И поехал по блядям,
Прихватив с собой "Акдам".
Крупскую он там ебал,
Но не ту, что Ленин драл,
Ту, что замужем за Фетом,
Но не тем, что слыл поэтом,
Фет держал бордель в селе,
Был всегда навеселе,
Регулярно водку пил,
И блядей к себе водил.
Младший сын его Аркаша,
В детстве ел не суп и кашу,
Брагу пиздил у отца,
Получая по яйцАм.
Но, вернемся к Крупской (бляди),
Просто так, забавы ради,
Отсосала у соседа,
Как же звали того деда,
Чью елду во рту держала,
Крупская два дня без мала?
Деда звали Лев Толстой,
Мужичонка был простой,
Но не он "Войну и мир"
Написал, пойдя в сортир.
У Толстого была дочь,
Что ушла из дома прочь,
Чтоб не видеть как отец,
В жопу вставив огурец
Бляде Крупской, (озорник)
Заливал за воротник.
Дочку звали Лизавета,
Чем известна стерва эта?
Замуж вышла за Крылова,
За Крылова, но другого,
Не того, чьи басни знают,
Даже в школе изучают.
Тот Крылов был наркоманом,
Лизавету взял обманом,
Все мозги запудрил ей,
То понятно, ведь еврей,
Он в десятом поколенье,
И его взяло сомненье,
Что жена его, паскуда,
Отсосала у верблюда.
Лизавета отпиралась,
Но по пьяни все ж созналась,
Что ходила в зоосад,
И брала у всех подряд,
В том числе и у верблюда,
Но Крылов узнал откуда?
Возникает здесь вопрос,
А ответ донельзя прост,
Обдолбавшись как-то раз,
В зоосад пошел тотчас,
И увидел там супругу,
Среди автралийских псов,
Всю в вафлях и без трусов.
Он подумал - это глюки,
Неизвестные науке,
Но на утро понял - нет,
То не глюки и не бред,
И, забыв один момент,
С кем прошел тот инцидент,
ВерблюдА заревновал,
Лизавете рассказал.
Лиза вещи собрала,
И поскорому ушла.
Возвращается домой,
А отец сидит бухой,
Весь в блевотине и рвани,
Он опять нажрался дряни.
Крупская в углу лежит,
И тихонечко дрожит,
Лев Толстой ее ебал,
Дня четыре (вот нахал!)
Она к мужу собралась,
Но в дверях обосралась.
Фет ее забыл давно,
На хуя это говно,
У него своих блядей,
Из животных и людей,
Столько, что не снилось даже,
Сыну младшему Аркаше,
Что ебал большую мышь
И покуривал гашиш.
Но однажды, сделав вдох,
На хуй всех послал и сдох.