История №-31420009

Дело было зимой 88-89 года. Я проходил службу в Н-ской части,
дислоцировавшейся в пригороде тогда еще Ленинграда - Павловске.
Воинская часть была "кастрированная" (кто служил, тот знает, для
остальных поясню - это когда в части больше офицеров, чем бойцов
срочной службы), и основными нашими практическими задачами было
поддержание в надлежащем состоянии находящейся на консервации боевой
техники (типа подкрасить, подмазать, подлить топливо в баки - ибо его
периодически оттуда пиздили для всяких хозяйственных нужд), а также
несение караульной службы через день по охране энтой самой боевой
техники и разных там складов с боеприпасами.
Так вот, заступает наше подразделение в очередной раз в караул,
этому предшествует, как положено, инструктаж, развод и прочая поебень.
Наконец, после завершения всех формальностей и приема караула у преды-
дущего подразделения (что закрепляется, если не ошибаюсь, подписями
начальников старого и нового караулов в специальной книге), народ
начал постепенно расползаться по шхерам - дедушки отбились в комнате для
отдыха, молодые зашуршали на приборке, ответственные за питание
похерачили в столовую за ужином для состава караула.
Начальником караула у нас тогда был назначен старший лейтенант
Ищенко- командир взвода управления полка, хохол и немного по жизни
распиздяй.
Слегка взъебав для острастки личный состав, начкар прилег на кушетку
в комнате для начальника караула и расслабился. Он достал из кобуры
ПМ (пистолет Макарова) и начал по-ковбойски вертеть оным на указательном
палце, при этом тихонько мурлыча себе под нос что-то типа "Ебаный в рот,
кто-то спиздил ручной пулемет".
Внезапно раздался оглушительный выстрел (пистолет, как оказалось,
почему-то был снят с предохранителя). Незамедлительно все, кто был в
тот момент в караульном помещении, влетели в комнату начкара. Он пребывал
в сидячей позе на кушетке, на указательном пальце руки у него болтался ПМ,
от которого струился легкий пороховой дымок, взгляд начкара был прикован
к следу от пули на потолке, и через 5 секунд он произнес фразу, которую
затем в полку долго помнили и цитировали: "Я ХУЕЮ! МЕНЯ Ж ПОСАДЯТ!"
Начальство ограничилось устным предупреждением в адрес нарушителя
спокойствия.