История №-10015633

Картина полутора десятков лет назад как сейчас стоит перед глазами...

Ракетный катер заходит в бухту Балаклавы со всей осторожностью,
тщательно и с опаской огибая все камни на входе, идя по самой середине
фарватера. И ведь есть почему так себя вести: с одного из стартовых
стволов ракета выходить на учебные стрельбы отказалась. Причем не то
чтобы совсем отказалась - но люки заело намертво. Посылать закрывать их
"вручную" кэп никого не стал, ибо невышедшая ракета это плохо, а вот
недостача в экипаже хотя бы пальца одного матроса - уже ЧП. Проще было
положиться на самое авторитетное мнение - мнение штаба.

Там думали достаточно долго, чтобы решить, что за все проблемы с
ракетами, торпедами и прочими неполадками отвечает катер-"торпедолов" -
вот его и послали встретить и если что случится по дороге в
судоремонтный - помочь "как обычно". Тем более, что капитан топедолова -
мичман, старый моряк, настоящий морской волк, в отличие от командира
ракетного катера - новенького, только что (всего три года как
выпущенного) старшего лейтенанта из военно-морского училища.

Торпедолов идет за ракетным, раскачиваясь на его "усах", как настоящий
друг, учитель и боевой товарищ - хоть и побывавший в битве не с патрулем
из комендатуры, а как положено - с батареей бутылок. И аккуратно всех их
одолевший. И потому на все смотрящий философски. Даже слишком. Даже при
отдаче приказов, дублируемых по радио и громкой связи.

- Право сорок пять! - издалека, от самого входа в бухту, доносится
флегматичный голос торпедолова.

- Есть право сорок пять! - фальшиво-бодрый ответ-дубляж ракетного
заглушают разнообразные звуки: скрежет из судорементного завода, визг
пневматических скребков на стоянке подлодок, грохот добывающего щебень
карьера на склоне бухты, удары о стенку буксира, ставящего новенький
плавучий причал у пограничников и добрые многоэтажные матюги
разнообразных мичманов.

- Скорость пять! - флегматичный голос торпедолова напоминает песнь
медленно текущей реке пива.

- Есть скорость пять! - голос ракетного показывает, что он уже устал от
напряжения и ответственности, и потому выполняет все команды на
автомате.

- Лево тридцать!

- Есть лево тридцать!

- Все, полный... - голос топедолова заглушен очередным "буххх!" со
стороны причала погранцов.

- Есть полный вперед! - ракетный катер добросовестно прыгает вперед - по
крайней мере именно так выглядит появление у его носа высоких усов,
приседание кормы, рычание дизелей и рывок на несколько метров вперед.

- Какой полный вперед?!... Стоп! СТОП!!! Полный назад! - теперь уже
торпедолов перекрывает большинство шумов в бухте.

- Есть полный назад! - ракетный резко встает на месте, а корма
просаживается в воду еще сильнее... и в этот момент "что-то" исторгает
хлопок, рев, пульсирующий гул и почти сразу пронзает воздух с
характерным языком пламени. Несколько секунд в бухте не слышно никого и
ничего, а также ничего и не видно. Не потому, что все заволокло дымом -
нет, дымный след за упрямицей не так уж и плотен, и в безветрии висит
почти неподвижно - просто все глаза провожают летящую ракету. На севере,
прямо на выходе из бухты, скалы расступаются - и открывается проход в
середину Крыма. В глазах всех непосвященных один вопрос: гриб будет
большой или не очень или куда падать головой или сразу за борт - вода из
бухты ведь не сразу испарится, да?...

Тишину над бухтой нарушает флегматичный вопрос капитана торпедолова к
ракетному по громкоговорящей связи:

- Болванка?...

- Д-д-да!...

- Угу... Нет уж - на сей раз сам пойдешь подымать свою дуру оттуда, куда
она упала!