История №-10000941

От GDV в раздел «Истории», подраздел - «остальные отстойные из
оставшихся».
Решил как-то раз я прислать историю на анекдот.ру. Сел поудобнее в
кресле своем стареньком, положил крупные натруженные руки на узловатые
колени, и стал сосредотачиваться.
- Что же, стало быть, мне такое сочени... э-э, изложить исторического?
Что-то надобно смешное.
Посмотрел в окно - ничего смешного там не происходит. Но историю-то
прислать очень хочется!
- Тэкс, что я читал смешного в последнее время? Перескажу сюжет - и дело
в шляпе; все равно народ тупой, не поймет плагиата. О! Вспомнил!
Намедни читал прикол - обсмеялся весь! Ну все, все голоса мои будут. Та-
а-ак... (усердно стуча по клавиатуре) во-о-от... ну, ваще... ох и
класс... (восторженно) А здесь концовочку изменим - ваще ништяк
получится!.. Ну вот, все. Написал. Уф-ф. Только откуда ж, интересно все-
таки, этот прикол?.. А, ч-ч-черт!! ірш твою клеш!! Это ж я на анекдот.
ру-то как раз и читал! Проклятье, столько старался - и все зазря...
Подлецы, опередили. Ну ладно, ничего, еще подумаем. О, книжка какая-то
валяется; наверное, сестренка уроки делала. Что ж это она читает,
полюбопытствуем. Та-а-ак (шелест страниц)... «Этот основоположник
бихевиоризма, отбросив все старые методы исследования, поскольку не мог
ничем доказать объективно существование сознательности, заявил, что
интроспекция в качестве метода исследования совершенно бесперспективна,
поскольку всегда и непременно полностью субъективна и в силу этого... »
Елки-палки, что это за мутная жуть?! «Занимательная психология»? Ну
ничего себе... Нет, надо напрячься. Воображение же у меня есть? Есть!
Ну-с, начнем - что-нибуть в легком жанре страгикомической
мистико-пафосной мелодрамы.

« Сочинение на тему: КАК Я ПРОВЕЛ УТРО.
Произошло это в городе-герое Чикаго, когда я проходил там
производственную практику от нашего китежградского ПТУ. Чего греха
таить, любил я учиться - особенно девчонок (привет!) и водку (привет!),
потому и засунули меня в эдакую дыру. Но это не важно. Как-то раз
проснулся я утром, подошел к окну, гляжу - красота! Аббалдеть! Потом
замечаю - не в окно я гляжу. Картина это на стене большая висит. И рама
у нее в точности, как у окна. Но красивая - аббалдеть! Ну вот,
разобрался я в ситуации, подошел к настоящему окну - тоже ничего видок,
хоть и не сравнить с картиной. Трущобы, трущобы, насколько хватает глаз.
Серые, некрашенные хибарки, опирающиеся друг на друга.
Обетованная земля подонков общества, в общем. А со мной в комнате жил
один этот… Как его... Ну, в общем, такой... не представитель
европеоидной расы, короче. Потомок аборигенов африканских джунглей, лет
25-50. Я все время забывал, как надо к нему обращаться, чтоб не обидеть,
и поэтому звал его «эй, ты». Он проснулся и стал тут же рассказывать,
как у него вчера вечером украли пальто и галстук, когда он присел
перевести дух на скамеечку в парке. Он, мол, хотел только отдохнуть
минутку, а когда через два часа проснулся, то обнаружил попажу. Я на его
жалобы ответил, что сейчас в Чикаго еще сравнительно тепло, и вообще - в
стране инфляция, и всем трудно, а не ему одному. Он не проникся, а
продолжал скулить; так что я решил выйти на улицу, и вышел туда же. Надо
было срочно промочить горло, и я купил на углу в палатке вареный
крендель с мятой. Куснул его, и у меня появилось ощущения, как будто
меня заставили хлебнуть рыбьего жира из старого сапога. С трудом
переведя дух, я бросил надкушенный крендель в шапку слепому, стоящему
рядом. Слепой украдкой приподнял черные очки и, незаметно скосив глаза,
посмотрел в шапку, после чего опустил очки на место и пробормотал по
моему адресу непечатную благодарность.
Расстроенный людской слепотой и неблагодарностью, я пошел было назад, но
у двери вдруг обнаружил отсутствие ключей. Из комнаты доносился храп
редкостного звучания, по которому явно чувствовалось удовольствие,
получаемое храпящим от сна и самого храпа. Зная, что разбудить моего
соседа - это утопия, я впал в уныние. Мне очень хотелось домой.
Некоторое время я подождал спасения, но оно не приходило, и тогда
отчаяние, охватив мозг, сковало ноги и руки, а в сердце ледяной змеей
вползла мысль «И никто не узнает, где могилка твоя». Я полез в карман за
платком, чтобы утереть струящиеся по лицу и всему телу скупые мужские
слезы, и наткнулся на ключи. С радостным гип-гип-ураканьем я влетел в
квартиру - так у меня начался день. »
GDV