Чемпион 2006 года - Ракетчик (1 место)

На Пасху Таня решила съездить к бабушке. Об этом все знали. Ага. Таня,
она если чего решит, - об этом тут же все сразу узнаЮт.
Ну вот. Решила, значит. Звонит накануне бабушке. Жди, мол, бабуля. В
гости.
А та ей говорит: Танечка, мол. Купи по дороге, милая, кулич. А то у нас
тут очереди. За куличами-то. Да и ноги уж плохо ходят.
Ну, Таня, не откладывая дела в долгий ящик, по дороге с работы-то и
зашла в супермаркет возле дома. И купила кулич. Потому что с куличами
накануне Пасхи ведь как? Сейчас есть, а через час нету.

Ладно. На следующий день Таня берет кулич, (как был, в супермаркетовском
пакетике) и собирается к бабушке. А сама думает: кулич куличем, но надо
бы старушке и еще чего взять? Праздник. Не ехать же с пустыми руками?
И подруливает она в этот же самый супермаркет. Ну а куда ж еще? Удобно
же – возле дома.
И вот теперь смотрите. Таня, вместе с куличем в пакетике, в мыслях вся
уже у бабушки, прется в торговый зал.
Ну, набирает там всего-всякого, чего бабушкам обычно любо, и – к кассе.
Все на автопилоте. А как жеж.
А у кассы – красота! Ни-ко-го! По причине праздника и раннего часа.
Кассир пробила все, и спрашивает:
- А в пакетике у вас – что? – и руку так призывно протягивает.
- Кулич, – говорит Таня. И жмет пакетик к груди. – Но его пробивать не
надо.
- Это почему? – спрашивает кассир.
- А я у вас его вчера купила. – говорит Таня.
- В смысле? – говорит кассир.
- Ну... - говорит Таня. – В смысле. Вчера. Я его. У вас. Купила. Бабушке.
На пасху.
- А чек? – спрашивает кассир.
- Нету... - уже немножко озабоченно говорит Таня
Вот эта легкая Танина озабоченность кассира ввела в заблуждение. И она
уже занесла руку над кассой.
- Ну, значит пробиваем. – Как бы утвердительно говорит кассир.
- Нет. – уже опять твердо говорит Таня.
- Как "Нет"? – говорит кассир. – Почему "Нет"?
- Потому что я за него уже вчера заплатила. – говорит спокойно Таня.
- А мне-то откуда об этом знать? – удивилась кассир.
- А вам-то зачем об этом знать? – вполне логично поинтересовалась Таня.
Чем повергла кассира в состояние легкого ступора.

Ну, мы-то с вами знаем, что Таня кулич вчера честно оплатила. И Таня
знает. А кассир – не знает. И вот тут надо немножко про Таню сказать.
Дело в том, что исходя из Таниной логики, если ты кулич оплатила, а
кассир об этом не знает, то это – проблема чисто кассира. Это даже не
логика. Это – жизненное кредо. Об это Танино кредо, кстати, сломал зубы
не один начальник.

Ну вот. Так они и стоят втроем. В смысле, кассир конечно сидит. А Таня и
охранник стоят. Ага. Охранник. А как же. Утро. Рано. Праздник.
Посетителей мало. Охранников много. А тут как раз подозрительная
покупательница с пакетиком. Охранник, да. Стоит. Молчит. Ждет.
Невозмутимо. Профи, хули там.

Кассир в последний раз на Таню посмотрела, потом на охранника, и
говорит:
- Ну что, Сережа...
И понеслось. Сережа руку с рацией к носу прижал: "Первый, первый, я
шестой" "Что у тебя, шестой? " "Покупатель отказывается товар
оплачивать" "Воришка, что ли? " "Да нет вроде" "Денег, что ли, нет? "
"Да вроде есть" "Ладно, жди!"

Тут, сами понимаете, появляется начальник караула (ну или как он там у
них). Которому по должности такие феньки и положено разруливать. Весь
такой внушающий доверие. Таня обрадовалась даже. Сейчас, мол, все
благополучно закончится. Улыбается ему вся навстречу. И говорит.
- Христос воскресе!
Тот так споткнулся слегка, и спрашивает.
- Чего?
Потом встрепенулся.
- Ну, это понятно. А у вас-то что случилось?

Минут десять Таня с кассиром ему ситуацию проясняли. Каждая по своему.
Ну, тот послушал-послушал, и говорит Тане. Строго, но корректно.
- Пройдемте.
Потому что народу хоть и мало, но за Таней уже человека три стоят.
Видимо, им тоже стало любопытно: как это – человек кулич вчера купил, а
выносит только сегодня.

Ну вот. Ведут они Таню куда-то вглубь служебных помещений. Молча.
Охранник и начкар. Между ними, значит, Таня. Она чуть-чуть помолчала,
потом спрашивает. Находу.
- Обыскивать будете?
Начкар на нее через плечо глянул, и чуть-чуть задумался.
Тут про Таню еще надо сказать. Таня одевается так, что вот если ее
раздеть совсем, то всяких разных интересных подробностей будет видно
гораздо хуже, чем когда Таня одета. При этом все строго и со вкусом. Да.
Есть такая форма одежды. Которую как раз внимательно изучал охранник,
который сзади шел. Он и сказал. Удивленно.
- Зачем обыскивать?
Ну, ему просто виднее было.
А Таня говорит.
- Ну как же? Зачем же вы тогда меня куда-то ведете? Я к бабушке
опаздываю.
- Но вы же товар оплачивать отказываетесь? – говорит через плечо начкар.
– Оплатите, и поезжайте себе спокойно.
- Я же вам уже три раза говорила. Я кулич купила вчера. Бабушке. Я
купила и оплатила. А чек не взяла. А сегодня я к ней поехала. А мне надо
было еще продукты купить. Масло, колбасу, сосиски, хлеб, макароны...
Бабушка старенькая. Понимаете?
- Тогда зачем же вы этот кулич в зал понесли? А? – начкар даже
остановился от такой ясной и простой мысли. – Почему в камере не
оставили?
- А зачем? – удивилась Таня. – Я же его ВЧЕРА купила! – как уж совсем
малолетнему дебилу объяснила она.
- Это мы сейчас проверим.
Короче. Пришли в кабинет. Проверили у Тани документы. Включили вчерашнюю
запись с камер на входе.
- Во сколько, говорите, вы вчера были?
- Часов в восемь...
Полчаса мотали утреннюю запись, тормозя на более-менее похожих силуэтах.
Пока Таня не сообразила:
- ... вечера. В восемь – вечера!
Никто не матерился. Что ты! Профи. Стали искать вечером. Нашли быстро.
Минут через двадцать. Как Таня входит. Минут через двадцать – как
выходит. С чем-то, "очень напоминающим кулич" Ура! Все облегченно
вздохнули.
- Вот видите! Я же говорила! – радовалась Таня. - А вы меня три часа
продержали!
- Ну что ж делать. Такая у нас работа. Вы ж нас тоже поймите. – как бы
извинился начкар и попросил разрешения закурить. Вообще, Таня говорит,
что они очень искренне хотели ей помочь. Хорошие, в смысле, ребята.
Осталось расписаться в какой-то бумаге и срочно бежать к бабушке, как
вдруг молчавший всю дорогу охранник аж подпрыгнул.
- Постойте-ка! Ну на записи же не видно, что это тот же самый кулич!
- В смысле? – напрягся начкар.
- Ну как! – волнуясь затараторил тот. – Вот я купил вчера кулич. Ночью
его сожрал. Утром пришел. Взял другой. И говорю: "Ой, это я вчера купил!"
Начкар посмотрел на Таню. Та слегка побледнела и говорит тихо и
обиженно:
- Я на ночь не жру! ...
А начкар зыркнул недружелюбно на охранника, зло ткнул сигарету в
пепельницу и сказал:
- Так. Во сколько, вы говорите, пришли сегодня в магазин?
Потом ждали утреннюю запись. Потому что еще не заархивирована. Не
дождались и пошли в операторскую. Смотреть прямо с мониторов. Искали
долго. Потому что, как оказалось, Танины часы спешили на пятнадцать
минут (ерунда какая, да?) Никто не матерился. Школа, хули.
Три раза подряд смотрели, как Таня на записи входит через турникеты. С
пакетиком. Имеющим форму кулича. На этой же записи было видно, как
охранник на турникетах, вместо что бы контролировать проход покупателей,
скалится кому-то за кадром, одновременно болтая по телефону.
Начкар сказал Тане "извините" и быстро вышел. Через минуту из-за двери
донеслось такое, что Таня потом ни за что не соглашалась повторить. Но
каждый раз сильно краснела.

В общем, все благополучно разрешилось. Время близилось к обеду. Таня уже
никуда не спешила. Начкар нервно курил и дописывал бумагу. Но с чувством
честно выполненного долга на лице.
Тут в кабинет, привлеченная общим ажиотажем и воспитательными мерами
начкара к подчиненным, вошла администратор. Добродушная, толстая и
веселая тетка.
- Христос воскресе, Михалыч! Чего шумишь в праздник? – и косясь на Таню,
уже серьезнее и на полтона ниже поинтересовалась – Что случилось-то? А?

- Да вот, видите. Покупательница вчера кулич купила. А сегодня по
рассеянности с ним в зал вошла. А мои долбое...гм, сотрудники - не
уследили. Пришлось всю картину со вчерашнего дня устанавливать. Заеб...гм,
замучились! Столько времени угрохали. Што ты! А что делать? Но слава
Богу – выяснили. Техника! Ее, понимаешь, - не обманешь! – и для
убедительности поднял вверх палец.
Таня в подтверждение радостно кивала головой.

Администраторша недоуменно на него посмотрела. Недоверчиво так. Потом
заулыбалась. Потом захохоталався. Снизу доверху. Потом хлопнула себя по
ляжкам и заорала сквозь смех:
- Ребята! Да вы чего? Михалыч! Да ты в зал выйди! Там же народ с ума
сходит. Того гляди разнесут магазин к ебеням! Нету в продаже куличей.
Понимаешь? НЕТУ! Они ВЧЕРА ЕЩЕ ЗАКОНЧИЛИСЬ!

Ракетчик

В одной замечательной, средней руки конторе, сотрудников на полтыщи, со
строгими корпоративными устоями, и произошла эта история.

Одна молодая сотрудница, потому как была еще на испытательном сроке,
имела добрую привычку приходить на работу за полчаса до официального
начала рабочего дня.

Делала она это исключительно для того, что бы произвести благоприятное
впечатление на руководство. Хотя абсолютно все сотрудники знали, что
делать в это время в конторе совершенно нечего. Так был построен
технологический процесс.

Поэтому полчаса до начала рабочего времени девочка занималась чем
угодно, только не работой. Писала письма подругам. Маялась дурью. А в
основном лазила по интернету.

И вот дальше непонятно. То ли она сама этот текстик где нашла и он ей
безумно запал в душу. То ли пришел по рассылке. Ну, знаете, из серии
"Прочти сам и отправь еще десяти таким же идиотам". Собственно, как этот
текстик к ней попал, значения-то никакого не имеет.

Текстик этот назывался то ли "Ваш генеральный директор – дегенерат", то
ли "Как правильно объебать генерального директора и не попасться" Не
помню. Неважно. Главное, в нем присутствовали вот эти две вещи.
Словосочетание "генеральный директор" и оскорбительная в адрес оного
интонация.
А сам текстик никакой художественной ценности не представлял. И имел
единственную цель. Вызвать безудержный ржачь у таких вот малобюджетных
офис-леди и неуемное желание с кем нибудь этой радостью от прочтения тут
же поделиться. Что наша героиня и решила немедля осуществить.

Вот дальше опять непонятно. То ли она случайно не в ту кнопку попала. То
ли радость была столь неуемна, что требовала максимального выхлопа. А
скорее всего просто девочка была полной и непроходимой дурой. Короче, в
адресной книге корпоративной почты она ткнула ссылку "ВСЕМ"

А, между прочим, напомню, что контора имела строгие корпоративные устои.
Которые красным шрифтом были прописаны на титуле внутрикорпоративного
сайта. С которыми знакомила всех вновьприбывших директор по персоналу
лично. Которая была та еще сука. Впрочем, как и положено директору по
персоналу солидной конторы. Которая сама лично эти правила
формулировала. И сама лично отслеживала исполнение.
Там же, между прочим, был и параграф "Правила пользования внутренней
почтой и рассылками" Где категорически запрещалось пользоваться вот этой
кнопкой "ВСЕМ" окромя экстренных случаев и особых лиц. К числу которых
относились только, само собой, гендиректор, и, как вы догадались,
директор по персоналу.
Которая имела официальный позывной Гебельс. Но это к делу не относится.


Ну и вот, значит. Народу разного ранга, который вальяжно подтягивается к
рабочим местам и запускает свои почтовые ящики, вываливается это добро.
С грифом "Срочно, особой важности, ахтунг, по местам стоять с якоря
сниматься" И народ начинает это дело внимательно и с недоумением
изучать. Как самый важны циркуляр.

Доходит очередь и до директора по персоналу. Открывает она письмо с
заголовком в теме "Это должен знать каждый сотрудник" и читает "Ваш
генеральный директор – дегенерат" Ну или типа этого.
С ней натурально делается плохо. Но недолго.

Она молниеносно находит и выдергивает техдиректора. Глотая воздух тычет
в крамолу. И объясняет, что если Сан Саныч (назовем директора так)
успеет это прочесть, то будет полный ататуй. А техдиректору объяснять-то
ничего не надо. Шрамы на техшкуре не успевают заживать.

Он дает команду администратору письмо немедля отозвать. Что б ни следа.
Что б даже если оно у кого-то в данный момент на мониторе висит. Короче,
все средства хороши вплодь до экологической катастрофы.

А в это время фрау Геббельс тягает к себе ласково нашу
девушку-альтруистку на испытательном сроке. И ласково ей объясняет на
тему ошибки. Только у той от такой ласки волосы подмышками начинают
расти внутрь. И в заключении непродолжительной беседы предлагает молодой
сотруднице для первого раза ограничится принесением публичных извинений.
Ну, имея в виду стандартное: "Приношу свои извинения. Предыдущее
сообщение отправлено Вам ошибочно"

Девица с мокрой жопой убегает исправляться. Озабоченная фрау Геббельс
выдвигается в сторону кабинета Сан Саныча, что б в случае чего
предупредить ситуацию.

А в это самое время Сан Саныч, добрейшей души человек, бездарный
администратор и предприниматель от Бога, придя на рабочее место,
открывает свой почтовый ящик и ему тоже вываливается куча советов "Как
правильно объебать ..." Ну, вы понимаете. И пораженный Сан Саныч начинает
увлеченно сей манускрипт читать. Со все возрастающим интересом.
На третьем абзаце его неожиданно прерывает телефонный звонок. Он на
секунду отрывается от монитора, раздраженно берет трубку, говорит "Мне
сейчас некогда! " и поворачивается обратно. И – о, чудо! Никакого
письма, никакого текста на мониторе нет. Совсем ничего нет. Нет, есть
куча всяких новых писем. Важных и деловых. А этого – нет. Как и не было
никогда.

Но ведь было же? Причем не какое-то левое. А свое, из корпоративной
почты. И он кликает секретарше подать ему техдиректора. Или его шкуру.
Латанную-перелатанную.

И начинается бодание на тему "Куда делось письмо? " "Какое письмо? "
"Такое письмо! " "Не было никакого такого письма! "
И техдиректор, будучи абсолютно уверенным, что все следы письма с
сервера и отовсюду бесследно и навсегда уничтожены, на голубом глазу
доказывает Сан Санычу, что ничего такого не было, потому что не могло
быть никогда.
А с флангов его осторожно прикрывает вовремя подоспевшая фрау Геббельс.
В том смысле, что никто из вверенных ей сотрудников. Такую глупость? Да
никогда! Какую угодно – да! А такую – нет!

"Глупость? – говорит задумчиво Сан Саныч – Не скажи. Там посреди этого
бреда, в третьем абзаце, была одна мысль, которая натолкнула меня на
другую мысль, которая, если правильно ее подумать, могла принести нам
ооооочччень немаленькие деньги. А тут этот звонок. И мысль ушла. И где
теперь взять это дурацкое письмо? " И смотрит тупо в пустой монитор.

"Не было никакого письма! Не могло быть! " в один голос талдычут эти
двое, стоя у Сан Саныча за спиной. Ну, правильно. Назад дороги нет.
Врешь – ври до конца.

И тут на экране начинает мигать красный конвертик. Расстроенный Сан
Саныч задумчиво-машинально тыкает "ентер" И с пометкой "ВСЕМ! " "Особой
важности! ", с визгом "Читать срочно! Ахтунг! Свистать всех наверх! "
выскакивает письмо следующего содержания:

"Уважаемый коллега! Приношу Вам свои искренние извинения. Письмо на тему
"Наш генеральный директор полный мудак" отправлено мною Вам ошибочно.
Мамой клянусь никогда больше не допускать подобной глупости
С уважением Маня Плюшкина"
И ниже полный исходник предыдущего письма.

Ракетчик

Иду с рыбалки. Поля. Перелески. Места безлюдные. Дикие даже. Чаще лося
можно встретить, чем человека. Раза в два. Чаще. Я засекал.

Иду, значит, весь в себе. Тропочка-то – и не тропочка. Так. Ниточка в
траве.

И вдруг навстречу на всех парах несется ротвейлер. Мощный такой.
Ухоженный. Язык на сторону. Давно, видно, бежит.
А в этих местах ротвейлеры встречаются в четыре раза реже людей. Я
засекал. Соответственно, в восемь раз реже лосей. Короче. На восемь
виденных мной в этих местах лосей это был первый ротвейлер. Да.
Вы бегущего ротвейлера видели? А бегущего на вас?

Я встал. Наблюдаю. А что остается? Красиво бежит. Точно на меня.
Смотрит, правда, неестественно как-то. Не вперед, а куда-то вверх.
Так и скачет, башку задравши.
Ну я так подобрался слегка. Не, я собак-то никаких не боюсь. Кроме
неадекватных пекинесов. И то больше из-за хозяек. Но этому-то куда тут
еще так спешить, кроме как на обед мной?

Он мимо меня – шшшшух! Красивую такую переставку сделал, огибая. И
дальше. Токо трава полегла. И, пардон, мошонка на место вернулась. Я
вслед посмотрел – а он уже за кустами. А там дальше нет ничего. Река.
И все. И луга на той стороне. Загадка.

Только я снова тронулся, нате. Из того же перелеска, откуда токо что
псина выскочила, мчится мужик. Ага. И бежит, главное, точно так же, как
этот ротвейлер. Ухоженный, лоснится, язык на сторону, и башка куда-то
кверху задрана.

До меня добегает. Останавливается. Согнулся, руки в коленки упер.
Хрипит. Видно же – редко бегает. Сдох, марафонец.

- Мужик! Пых-пых-пых! Бля! Пых-пых-пых! Тысобаку – пых – тут – пых –
не видел? Хрррр!
- Ротвейлера? – я закурил.
- Точно! Пых-пых! Хрррр!
- А вон туда побежал. – я махнул сигаретой за спину в сторону реки.
- Вот сука! Хрррр! Пых-пых-пых! Ух! Все! Не могу! – и упал жопой в
траву.
- Вернется. Там дальше бежать некуда. Река. Болото. Он же через реку
не поплывет.
- А вот хуй его знает! Хрррр! Если шарик не съебется – поплывет как
нехуй делать. Дай закурить, – мужик потихоньку приходил в себя.
Я протянул сигарету.
- Чего он ломанулся-то?
- Блять! За шариком!
- За каким Шариком?
- Понимаешь. Мы мимо просто ехали. Остановились поссать. Ну а этому же
размяться надо? Шесть часов в машине. Ну я шарик и надул. Ему шарик
надувной – лучше ничего не надо. Будет его пендюрить, пока не лопнет.
Я его к этим шарикам со щенка приучил. Специально. Ну, чтоб петард не
боялся. Фейерверков этих ебаных. Звуков, короче, громких. Он шарик
гоняет-гоняет, потом или прокусит, или лапой. Тот хуяк – и лопнет. У
меня этих шариков полный бардачок. А хули? Не самому же мне с ним
прыгать?

Мужик передохнул. Я ждал. Все ясно. Шарик ветром подхватило – пес за
ним.

- Ну, хули. Я стекла пока протираю. Этот резвится. С шариком. Он
шарик-то носом поддел, тот хуяк – и на кусты. Бах! И лопнул. Ну и
пиздец. Шарик лопнул – можно ехать.

Мужик вздохнул и сделал круглые глаза.

- И вдруг. Смотрю. Бля! Точно из этих кустов. Где шарик лопнул. Только
далеко. Выплывает этот ебаный дирижабль! Красный! Как наш шарик. Этот
как увидал, у него видно в мозгу чего-то закусило, и он кааааак ебанет!
За этим статосратом. Я – за ним. Блядь! Даже машину не закрыл!
- Тут нет никого. Только лоси, – успокоил я. - Какой сратостат?
- Ну ты чего, мужик? Вон же! – и ткнул рукой мне за спину и вверх.
Я обернулся.
С той стороны реки, километрах в двух навскидку, высоко в небе висел
ярко-красный огромный воздушный шар. Настоящий. Большой. Взрослый. И
визуально, если прикинуть, он да, точно соответствовал размерами
обычному надувному шарику метров с десяти.
Я аж присвистнул. Откуда? И как я его раньше не заметил?
- Жопа! – сказал мужик. – А ты говоришь – не ебанет за речку. Как два
пальца! Он же на этих шариках повернутый. Пока не лопнет – хуй отстанет.

- Слышь? А ведь если на ту сторону ебанет, сам обратно не вернется. Не
поплывет.
- Точно? – я кивнул. - Точно! Не знаешь, где тут ближайший мост?
- Знаю. Сам долго не найдешь. Я покажу. Пойдем сначала на реку глянем.
Там далеко видно.
- Блядь! Слушай! А машина?
- Что за машина?
- Джип. Паджера. Может я ....?
- Да ладно. Местные не тронут. Мы быстро. Тут пять минут до реки-то.
Если переплыл – увидим. Там поля, на той стороне. Может сплаваешь.
Речка неширокая. А я к машине схожу. Покараулю. Или наоборот. Только
он меня слушать не будет.
- Ладно. Пошли. Решим. – мужик явно приободрился. – Бля, слушай, спасибо
тебе. Я без собаки отсюда один хуй не уеду. Год жить буду.
- Найдем.
Я потянулся за удочками. Он тяжело поднялся, отряхивая задницу. И вдруг
заорал:
- Ну что, сука?! Нашароебился, засранец?
Я оглянулся из-под руки.
От кустов, виновато тупя башку и поджимая то место, где у большинства
собак хвост, мокрый как цуцик, понуро брел ротвейлер.
- Иди сюда, сынок! Иди, ссученок! – радостно орал мужик и притопывал от
счастья. – Ща те папка знатных пиздюлей вваливать будет!

Не доходя до нас метров десяти, пес вдруг остановился. Повернулся к реке.
Задрал башку и зло и обиженно гавкнул. Потом присел на задницу. Глянул в
нашу сторону. И натурально, в голос, заплакал.

Там, за рекой, высоко в небе, непонятно каким ветром занесенный, парил
огромный красный воздушный шар.

Ракетчик