Чемпион 2002 года - Вадим Крутоголовый (1 место)

Все началось с того, что компания молодых людей решила культурно
провести выходной наедине с природой и ящиком водки на небольшом лесном
озере вдали от цивилизации.
В число компаньонов входило некое лицо африканской национальности по
имени Мугумба Мугабе (в миру Максимка) ростом за два метра и массой
килограммов под 150. Ближе к полуночи водка закончилась, общество,
вспомнив о наличии озера, решило перейти к принятию водных процедур.
Когда Максимка понял, что состязаться с бледнолицыми братьями больше не
в силах, он забился на заднее сиденье машины и забылся здоровым пьяным
сном. Остальное же сообщество перешло к обсуждению народной мудрости
«Сколько водки не бери, а все равно два раза бегать». По завершению
совещания было решено послать автомобиль в ближайшее село, в слабой
надежде что-нибудь раздобыть. Автомобиль, управляемый веселой рукой
лихого наездника, долго петлял по лесным дорогам, пока не нашел
успокоение посреди небольшого заросшего камышом болотца. Экипаж, после
нескольких тщетных попыток вызволить железного друга из трясины,
отправился за подмогой в базовый лагерь.
Максимка проснулся от кваканья лягушек и бьющего в лицо яркого света.
Высунув заплывшую от комаринных укусов и нездорового образа жизни морду
из машины, с трудом разлепив веки, он с удивлением обнаружил обнаженного
себя посреди неизвестной болотистой местности, мало похожей на родную
Африку. Выбравшись на берег, собрав в кучу разбегающиеся в разные
стороны мысли, Максимка почувствовал, что страшно хочет пить и есть.
Голос предков внезапно посоветовал ему забраться на самое высокое дерево
и обозреть окрестности с целью обнаружения соплеменников и еды. Максимка
тут же воспользовался советом.
В это время два местных жителя неопределенного возраста и социальной
принадлежности, Глеб и Константин, промышляющих грибами, вышли из леса и
остановились на бивуак под высокой раскидистой сосной. Достав тормозки,
они с тихой радостью принялись раскладывать хлеб, сало, лук и мерзавчики
с самогонкой на мятую газетку.
Максимку, который тем часом пытался достичь верхушки дерева, подвел
расстроенный алкоголем вестибюлярный аппарат. Сорвавшись с сосны, он
грохнулся всей своей 150-килограммовой черной тушей прямо перед
остолбеневшими жителями сельской глубинки.
Огромное черное голое существо, свалившееся откуда-то с неба, с
вывороченными ноздрями и бешено вращающимися белками глаз, но без
хвоста, выматерилось по-русски. Глеб и Константин, чувствуя, как в
штанах начало предательски теплеть, медленно осели на землю.
Вволю наматерившись, Максимка дружески потрепал по плечу Глеба и хрипло
произнес:
- О да, теперь я буду делать поесть.
Нетрудно понять, какие мысли пронеслись в голове Глеба после такого
оптимистического заявления. Собрав ноги в руки, он с отчаянным криком
кинулся через бурелом в чащу леса.
Проводив удивленным взглядом орущего мужика, Максимка присел к газетке и
принялся наворачивать сало с луком.
- О, а ты почему не кушай? - обратился он к Константину.
Константина, до которого дошло, что есть его сегодня не будут, предпочел
за лучшее вежливо взять кусочек хлеба.
Веселая компания все утро безуспешно разыскивала брошенный автомобиль и
пропавшего товарища. Когда они, привлеченные криками, появились на месте
событий, Максимка с Константином уже допивали самогон, неторопливо ведя
беседу «за жисть».
Кончилась эта история русской банькой в деревне Константина. Ну, а
потом, как водится, народное гулянье. Глеб, правда, так и не пришел.
Слишком он уж был впечатлителен, бедняга…

Показательные выступления парашютистов местного аэроклуба на каком-то
крупном авиационном празднике.
Техник команды Петрович, проводив в старенький АН-2 последнюю партию
спортсменов в ярких комбинезонах, решил, что можно наконец расслабиться.
Он зашел в ветхий сарайчик 2х2, расположенный на краю летного поля, в
котором складировалось всякое ненужное барахло, аккуратно прикрыл дверь,
достал из нычки пузырь портвейна и, вытерев руки о свой ярко-желтый как
и у всей команды комбинезон, принялся строгать помидоры.
Последним номером показательной программы спортсменов был трюк под
названием «Спасение в воздухе». Суть заключалась в следующем. Из
самолета выбрасывается чучело в комбинезоне, имитирующее то ли выпавшего
по дороге пассажира, то ли парашютиста с неисправным парашютом. Следом
прыгает спортсмен, догоняет чучело в воздухе, обнимает, раскрывает свой
парашют и оба приземляются под бурные аплодисменты зрителей.
Зрители, собравшиеся на летном поле, с удовольствием наблюдали за
трюками авиаторов, заедая зрелище шашлыками, запивая прохладительными и
прочими напитками. Наконец последний номер. От самолета отделяется
человек и летит к земле, следом выпрыгивает другой и несется следом за
ним. Толпа замирает. Второй парашютист мастерски настигает первого и
хватает его за руку. В это время, то ли порыв ветра, то ли еще какая
причина разрывает спортсменов. Все, времени больше нет. Второй, помахав
на прощание рукой товарищу, раскрывает парашют. Народ, не подозревающий
о подвохе, цепенеет. Тело первого несется к земли и на огромной скорости
врезается в ветхий сарай на окраине аэродрома. Тучи пыли, обломков
шифера и ветхих досок взметнулись на месте сарая. Скорая помощь, включив
сирену мчится к месту трагедии, не очень-то расчитывая кому-нибудь уже
помочь. Следом бегут люди. Перед большой кучой досок все в
нерешительности останавливаются.
Внезапно доски начинают шевелиться и из-под них выползает Петрович в
своем ярко-желтом, залитом портвейном и заляпанном помидорами летном
комбинезоне, дико озирается и изрыгая проклятия машет кулаком
удаляющемуся самолету:
- Спасатели хреновы. Не можешь поймать - не смеши людей! Больше я у вас,
сволочей, не работаю…
Говорят, что после этих слов, врач со скорой помощи упала в обморок.
Записано почти со слов Петровича.

Григорий Семеныч, милейшей души человек, мой двоюродный дядя, устроился
работать лифтчиком (от слова лифт) в одну очень блатную организацию,
обслуживающую дома новых крутеликов. Нужно сразу сказать, что особой
внешней красотой дядя мой не отличался. Я бы даже сказал наоборот,
кавалерийский развал косолапых ног, руки до колен, безобразный шрам
через все лицо, заработанный в бурной молодости, косящий взгляд
отвернули от него, как от модели, многих известных кутюрье. Ко всему
прочему был он еще и глух как бубен.
В обязанности дяди входил ночной (дабы не беспокоить элитных жильцов)
обход некоторых домов и профилактический осмотр лифтов.
Три часа ночи. Одноподъездная пятнадцатиэтажка. Две матроны
бальзаковского возраста в соболях и бирюлях прибывают домой из аэропорта
имени Шереметьева. Консьерж запирает входную дверь, доносит чемоданы до
лифта и уходит в свою нору досматривать сон. Приходит лифт.
Двери открываются. В лифте, с большим молотком в руках задумчиво стоит
дядя Гриша. Заметив дам, он улыбается, показывая ряд кривых зубов с
некоторыми пробелами и радостно произносит:
- Добро пожаловать, девушки, вам на какой?
«Девушки», испуганно отпрянув от лифта, подбирают чемоданы, подолы шуб и
попискивая устремляются вверх по лестнице. Дядя Гриша, удивленно пожав
плечами, едет дальше осматривать хозяйство.
Проскочив несколько этажей, барышни решаются вызвать лифт, поскольку
шкандыбать с сумками аж на последний - не в кайф. Приходит лифт.
Открывается дверь.
Внутрях, на коленях, в позе кающегося буддийского монаха стоит Григорий
Семенович (он пытается достать отвертку, завалившуюся в щель между
стенкой и полом). Пространственная ориентация Семеновича оставляет
желать лучшего и соответствует сказочной избушке на курьих ножках,
которая, как известно, к лесу передом, а ко всем остальным задом.
Сомнений не было. Маньяк. Или псих. Попали. Побросав сумки, с дикими
визгами престарелые девицы резво поскакали по лестницам. Как известно,
сон наших людей (особенно когда на лестничных площадках происходит
что-то явно криминальное) непобедим, поэтому неудивительно, что никто
из соседей любопытства не проявил.
Проскочив с пяток этажей, дамы остановились, тяжело дыша, высунув языки
на плечи. Прислушались. Было тихо и страшно. Выше этажом темно.
Но погони вроде не было и лифт не гудел. Дамы осторожно двинулись вверх.
А не гудел лифт по той простой причине, что застрял несколькими этажами
выше. Григорий Семенович вручную раскатал двери. Площадка была на уровне
головы. Старчески кряхтя и бормоча под нос ругательства, попытался
подтянуться. С возрастом такие упражнения даются все тяжелее и тяжелее,
поэтому он очень обрадовался, когда услышал, что кто-то поднимается.
Когда чьи-то ноги приблизились к проему, он цепко ухватился за женский
сапожок и хрипло произнес:
- Граждане, помогите выбраться...