Поиск по автору:

Нет, не смешное. В начале семидесятых жил от нас в доме через дорогу хмурый, неразговорчивый, совсем ещё не старый человек. Помню я его как дядю Васю. Довольно высокий, худощавый, с длинными и светлыми волосами. Сторонился людей, и люди его сторонились. Стоит его только вспомнить, и я отчетливо вижу его копошащимся в огороде, со стоящим рядом вечно включенным на радио «Свободу» радиоприемником типа «Спидола».
Мне в то время и шести лет не было, и его отстраненность воспринималось мной как чуть ли не враждебность. Позже я узнал и причины этой нелюдимости. Оказывается, в свое время дядя Вася работал в школе учителем физкультуры. Случилась у него любовь с одной из старшеклассниц, и, скорей всего, с самыми неприятными последствиями, ибо дядя Вася сел. Отсидев положенное, вышел на свободу. Ни в школу, понятно, ни на другую работу его уже не брали. В то время о педофилии мало кто слышал, но к подобным людям относились как к прокаженным.
Как-то утром, выглянув из калитки, я увидел на той стороне улицы милицейскую машину и собравшихся рядом с ней соседей. Подбежав поближе, я узнал страшное и непонятное: ночью дядя Вася умер, вскрыв себе вены.

Вкус и уровень благосостояния диктует стиль, и смешно смотреть на глупеньких, не успевающих за модой...

Особо кислые мины способны сводить скулы множества жертв...

Любой запрет категоричен изначально...

Не то, чтобы история - попытка осмотреться. Вначале было что?
Вначале было ничего. И это ничего было всё. Свойство каждого человеческого разума - задаваться время от времени этим вопросом. Вопросом, предполагающим множество гипотез и ни одного внятного ответа. Во-первых, о каком начале идет речь? Духовном,материальном,энергетическом ? Раз мы их перечисляем, значит свести их можно к одному началу - Единому Началу Первоначал. Ничем иным как Ничем оно не могло быть. Ничего. И из него стало всё.
Свет
Свет появился одновременно с тьмой. Вместе они были, есть и будут. Вместе они и исчезнут. Одновременно. Цвета появились позже.
Бог.
Бог - это предел, который человек себе определил, чтобы не сойти с ума. Поэтому он создатель, защитник, вершитель и воздаятель. Дьявол появился позже.
Звук.
Звук не появлялся из тишины, как и тишины не существует без звука. Слово и молчание появились позже.
Вселенная.
Вселенная - это космос, звезды, слова и боги, ты и я, и они все, и весь мир вместе.
Галактика.
Галактика - это первое, что можно схватить воображением. Потому что есть "наша галактика" и "другие галактики". Она огромная, красивая, таинственная и... неизведанная.
Солнечная система.
Солнечная система для меня система систем. Потому что это самая большая система, которую я могу довольно четко себе представить. Нет, я могу ошибиться в очередности расположения светил, но картинка - вот она, передо мною.
Солнце.
Солнце не хуже Бога. Оно тоже источник и своего рода создатель. А ещё оно светит. А ещё оно может сжечь.
Луна.
Её иногда бывает видно, даже когда на небе солнце. Это единственное светило на небе, имеющее чёткие очертания. Поэтому её часто рисуют и под нею целуются.
Земля.
Единственная планета, которую я трогал руками. За это очень ей благодарен. А ещё она - наш дом.
Суша.
Суша и есть настоящая Земля. Она омывается водой. На ней живут люди, которые героически покоряют воду ,высоту и небо. А вода – это парикмахер Земли.
Океан.
Вся вода вместе – это мировой океан. Колыбель органической жизни. По одной из версий – грядущая братская могила человечества.

Девятый этаж. Я курю на подоконнике. Темно, огни, красиво. Внизу кое-где свет от луж как расплывшиеся звезды. Одиночная палата. Выбрасываю окурок в темноту, а рука тянется дальше, дальше, зато вторая все судорожнее сжимает подоконник. . .

Личная история как рассуждение. Есть, конечно, своя прелесть и в монотонности, в неспешности бытия, в маленьких бытовых и чувственных радостях. Но плохо при этом, что ничeго не повторяется, потому что ничeго не заканчивается. Состояние ожидания прыжка - это настоящее чувство. Спонтанность, никакого расчета и точное попадание. И ожидание повторения пережитого.
Паутинкой, проблеском, всплеском появляется из тумана неизвестного то чья та манящая рука, то глаза, о которых потом не забываешь даже во сне. И кончики пальцев иногда почти прозрачны.
Отгораживаясь от нашей прагматичности, бредет прочь от нас поэзия, и даже небо чуть ниже.
И всюду натянуты струны, и, пытаясь не задеть их и все-таки задевая, ты опять наигрываешь знакомую и уже опостылевшую мелодию.
И ты ожидаешь, когда рухнет очередная стена в твоей башке, ведь крышу унесло уже давно. И вот ты прижимаешься опять мокрым носом в дождливое стекло и смотришь в ночь.
Откуда-то тянет паленой пластмассой и чем-то кислым. Ой, ли, домой ли это возвращение?
И снова потом веселые чертики, пляшущие на черном небе…