Она была школьным учителем почти всю свою жизнь. Сначала это казалось ей временной дорогой — «поработаю немного, а там видно будет». Но годы складывались один за другим, и класс за классом проходил через её руки. Каждое утро она приходила в школу раньше всех, ставила на стол кружку с чаем и проверяла тетради. Для учеников она была строгой, но справедливой. Они знали: если допустишь ошибку, услышишь замечание, но вместе с ним — подсказку, как исправить. Со временем ученики начали возвращаться — уже взрослыми, с благодарностью. Кто-то приносил цветы, кто-то просто говорил: «Если бы не вы, я бы не поступил». И эти слова грели сильнее любых наград. Жизнь её не была лёгкой: поздние вечера за журналами, редкие отпуска, заботы о семье. Но она верила, что её работа имеет смысл. Когда она выходила из школы после последнего звонка, видела, как дети смеются и бегут домой, и думала: «Вот оно — настоящее. Пусть мир меняется, но учитель всегда нужен». Спасибо, дорогая Вера Петровна.
Мальчик пришёл в школу, и его мама сказала учительнице: — Он слишком умный для первого класса, отправьте его сразу во второй.
Учительница засомневалась и отвела ребёнка к директору. Директор решает проверить: — Хорошо, я дам тебе пару вопросов. Если справишься — пойдёшь во второй класс.
— Сколько будет 3 × 3? — 9.
— Сколько будет 6 × 6? — 36.
Мальчик отвечал на все вопросы по математике без единой ошибки. Учительница всё равно переживает: «А вдруг он не развит в других областях?»
Тогда директор разрешает ей задать пару «хитрых» вопросов: — Что у коровы есть четыре, а у меня только два?
Мальчик спокойно: — Ноги.
Учительница, не сдаваясь: — А что у тебя есть, а у меня нет?
— Игрушки, — отвечает ребёнок.
К этому моменту директор уже едва сдерживает смех. Наконец учительница спрашивает: — Что делает мужчина, стоя, а женщина — сидя, а собака — на трёх ногах?
Мальчик чуть подумал и сказал: — Здоровается.
Директор говорит: — Всё ясно. Отправляем его не во второй, а сразу в третий класс. У него не только голова работает, но ещё и чувство юмора есть!
Мы, моряки торгового флота СССР, вечно думали не только о швартовке, но и о заработке. Зарплата шла в рублях, долларах, чеках. Но настоящий бизнес начинался на берегу.
Вот, например, в Венеции я решил вложиться в дублёнки. За советские червонцы, их там брали охотно. Западу были нужны подлинные червонцы для спонсирования своих агентов и диссидентов в Советском Союзе. Увлёкся и сам не зная того, помог распаду СССР. Дублёнка стоила 200 рублей, а в Союзе за неё можно было выручить три тысячи. Чувствовал себя чуть ли не Марко Поло, только наоборот — везу из Венеции редкость. Правда, всё время оглядывался: мало ли, вдруг дублёнка на меня донесёт.
А однажды в Америке купил я модный магнитофон «Лосоник». Хотел сдать в комиссионку за две тысячи рублей. Подходят два брата: — О, дружище, отличный аппарат! Купим у тебя, сестре на свадьбу, вечером привезём деньги. Я чуть не согласился, но сестра моя говорит: — Да это подстава! Позвонил дядьке-менту. Тот подтвердил: — Два студента, провокаторы. Им 25 рублей премии, тебе 5 лет лагерей.
Я выдохнул, послал «женихов» куда подальше и честно отнёс магнитофон в комиссионку. В тот день понял: иногда комиссионка надёжнее, чем «выгодная сделка».
А уж что мы возили в конце восьмедисятых! В Канаде «Столичная» за 10 рублей улетала по 10 долларов — в два раза дешевле магазинной. Канадцы в очередь становились, думали, что это благотворительная акция. Боцман вообще разошёлся: сбывал 500 граммовую банку чёрной икры за 50 долларов и радовался, как будто всю нефть сам продал.
Жили мы, в общем-то, весело. Хватало на такси чтобы на картошку к теще ездить. А главное — каждый рейс превращался в приключение: то дублёнки, то икра, то магнитофон с «агентами под прикрытием».
В 1932 году Австралия отправила солдат с пулемётами Lewis «воевать» с эму, которые громили посевы. Птицы носились быстрее 50 км/ч, разбивались на стайки, будто пернатые партизаны, и ускользали от очередей. После недель стрельбы и тысяч патронов военные отступили. Заголовок напрашивался сам: Австралия объявила войну эму — и проиграла.
Представьте: перелёт Торонто–Сингапур, 14 часов в воздухе. Я мирно задремал сразу после взлёта, даже не дождавшись ужина… …и проснулся только за час до посадки.
Стюард, видавший виды, подлетает с круглыми глазами: — Вы пропустили завтрак, обед и ужин. Может, хоть перекусите?
Он реально офигел: «13 часов сна без еды и без похода в туалет — это же олимпийский рекорд!»
А я подумал: мой единственный супергеройский талант — спать так, что можно пересечь половину планеты и не заметить.
Мужчина и женщина оказались вдвоём в лифте. На 5-м этаже лифт дёрнулся и застрял. Мужчина пошутил: — Ну что, теперь как в кино: мы должны либо подружиться, либо поссориться.
Женщина улыбнулась и ответила: — Ладно, давай дружить. Но если лифт не поедет в ближайшие 10 минут — начнём ссориться!
В итоге они застряли на 30 минут, начали спорить, кто виноват: она — потому что нажала кнопку, или он — потому что вошёл последним. В итоге так смеялись, что, когда лифт починили, они объявили друг друга «главным виновником» и назначили свидание в кафе — продолжить расследование.
Стою я в очереди на посадку. Впереди меня — турист: панама, шлёпанцы, на лице загар в стиле «варёный рак».
Подходит его очередь, чемодан ставят на весы. Девушка-работница аэропорта, не моргнув глазом: — Ваш багаж перевес на 9 килограммов.
Турист в панике: — Да как так?! Это же сувениры!
Он открывает чемодан, а там... камни. Огромные, тяжёлые, будто он не на пляже отдыхал, а карьер разрабатывал.
Девушка вежливо: — Зачем вы набрали столько камней? Турист гордо: — Это память! С каждого дня отпуска — по камню. Вот этот я нашёл, когда купался, этот — когда я на шезлонге уснул, а этот соседский ребёнок уронил мне на ногу.
— Я же не могу фотки друзьям показывать — они скажут, фотошоп. А вот камень — доказательство!
Девушка закатывает глаза и говорит: — Сэр, у нас здесь всё включено в тур… кроме перевозки карьеров.
Я стою сзади, стараюсь не смеяться вслух. А турист, ни капли не смутившись, добавляет: — Ладно, тогда я часть камней в ручную кладь переложу.
В конце 30-х годов по реке шла ржавая баржа с заключёнными. Мужчины были в одном трюме, женщины — в другом. Организаторы тура решили: «Так будет спокойнее». Но они не учли, что когда заключённым скучно — они становятся изобретательными. Сначала они переговаривались через переборку: — Мужики! У вас там еда нормальная? — Да так себе, суп из воды и макароны из воздуха. — У нас то же самое, только подают с улыбкой. Потом началось перестукивание в стиле «морзе», но быстро выяснилось, что никто морзе не знает. Зато все знали ритм песни «Катюша», и через стенку устроили целый концерт. Между трюмами был люк со ржавыми гайками. И вот мужики решили открыть люк. Настоящих инструментов не было, зато было море фантазии. Они разорвали свои робы на полоски, связали их в длинную ленту, и обернули ленту вокруг гайки и в итоге вокруг гайки получился диск из ткани в полметра диаметром. Несколько мужиков вцепились в диск и с помощью него открутили все гайки люка. Организаторы тура были в шоке когда им об этом стало известно через пару недель, но пассажиры были счастливы все это время. Люк потом заварили, но у зэков остались теплые воспоминания. Некоторые пары потом встретились после освобождения.
История про конкурс двойников Чаплина В 1910-е годы, на пике популярности образа Бродяги (его знаменитый персонаж с котелком и тростью), в Америке и Европе начали устраивать конкурсы двойников Чарли Чаплина. Казалось бы, кто, как не сам Чаплин, должен был в них побеждать?
Но случился курьёз: однажды сам Чарли Чаплин решил инкогнито принять участие в таком конкурсе. Он специально изменил походку и мимику, чтобы «сыграть Чаплина» немного иначе. И… проиграл!
По легенде, он занял только третье место, а по другой версии — даже не вышел в финал. Жюри посчитало, что другие участники «лучше копируют» Чаплина, чем сам Чаплин.
Чаплин потом с юмором рассказывал, что это был для него важный урок: его персонаж стал настолько «народным», что люди сами начали додумывать детали образа.
В 1931 году Чарли Чаплин приехал в Берлин на премьеру своего фильма «Огни большого города». На мероприятии присутствовал и сам Альберт Эйнштейн вместе с женой.
Когда Чаплин подошёл к Эйнштейну, публика встретила их аплодисментами. И вот тут произошёл интересный диалог:
Эйнштейн сказал Чаплину: — «То, что вы сделали, восхитительно. Вас любят все люди, и вас понимают все — и учёные, и простые рабочие. Это гениально.»
На что Чаплин с лёгкой иронией ответил: — «Но ваша слава ещё больше, профессор. Вас тоже любят все люди, только никто вас не понимает!»
Паромчик мягко ткнулся носом в причал, будто кот в миску со сметаной. Матрос вышел с видом героя, которому поручено важнейшее задание – завязать канат. Он наклонился, напрягся, и тут корпус катера издал такой протяжный звук, что даже чайки подпрыгнули.
Капитан прищурился, посмотрел на матроса и громко спросил: — Это что, твои брюки или желудок?
Толпа пассажиров заржала, как стадо лошадей. Один дедушка даже снял кепку и сказал: — Молодец, сынок, держись! Главное, чтобы не было второго аккорда.
Матрос покраснел так, что его можно было ставить вместо маяка. А паромчик тем временем гордо стоял у причала, будто сам знал, что только что сыграл самый смешной концерт сезона.
Из случайно услышанного разговора: — Как ты сохраняешь спокойствие? — Я всегда вспоминаю: если проблему можно решить — она решится. Если нельзя — зачем нервничать?