Поиск по автору:

- Ты чё такая странная? Тебе вообще сколько лет?
- Без десяти десять!
- Сколько?!
- Ну около двадцати двух.

Мальчик: Засыпает после секса.
Мужчина: Засыпает во время секса.
Дед: Засыпает вместо секса.

Я уже 38 лет понять не могу, нахуя я каждое утро просыпаюсь небогатым.

- И что правда у меня не будут больше электризоваться волосы, если я возьму твою вот эту эбонитовую палочку в рот?

7 причин встретить новый день с улыбкой:
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7. спазм мышц лица.

— Смотри, что мой Рекс может. Апорт!
— (приносит палку)
— Дай лапу.
— (даёт)
— Всё, теперь киш!
— Разбежавшись, прыгну со скалы, вот я был, и вот меня не стало...

– У меня мои G-Shock электронные сломались и теперь всегда показывают восемьдесят часов восемьдесят восемь минут.
– Да ладно тебе, не расстраивайся, даже сломанные часы дважды в сутки показывают точное время.

доходы ОФТАЛЬМОЛОГОВ растут на глазах.
у ЛОГОПЕДА всё вертится на языке.
ЛОР и ухом не поведет, пока не зальёт глотку, у него нюх на это дело.
ХИРУРГАМ важен ваш внутренний мир, а ТЕРАПЕВТАМ на вас начхать.
у АЛЛЕРГОЛОГА руки чешутся выписать рецепт.
РЕНТГЕНОЛОГ вас насквозь видит.
ОРТОПЕД со всеми на короткой ноге.
ДЕРМАТОЛОГ из кожи вон лезет чтобы тебя вылечить.
ОНКОЛОГ любит пиво с раками.
ВЕНЕРОЛОГ идёт нахуй.
у ГИНЕКОЛОГА всё по пизде.
ПРОКТОЛОГУ всё до задницы.
ГАСТРОЭНТЕРОЛОГИ смеются до коликов.
и только СТОМАТОЛОГИ в ваши шутки вообще не в зуб ногой, а у ПАТОЛОГОАНАТОМА тишь да гладь.

Знакомые недавно развелись из-за того, что парень во время секса случайно вошёл не туда, куда нужно было.
Она просто была не готова к такому, очень больно осознавать, что любимый человек вот так просто возьмёт и засунет член в другую женщину.

О себе.

«Жизнь моя — роман в 90 томах (а мог бы быть в одном листе)»

Родился я в 1828 году в усадьбе Ясная Поляна. Был пятым ребёнком в аристократической семье, но с самого детства казался себе чуть более гениальным, чем остальные.

Учиться в университете — пытался, но надоело. Зато пил, играл в карты и проигрывал состояния — талантливо и с размахом. Потом решил: «А не поехать ли на Кавказ, в армию?». Поехал. Там научился смотреть на мир серьёзно и завёл дневник — чтобы хоть кто-то понимал, что во мне гений.

Потом бах — написал «Детство», и все такие: «Ого, этот Толстой что-то может». А я — хоба! — и «Севастопольские рассказы». А потом — бум! — «Война и мир». Все в восторге, а я страдаю: зачем жить, что есть добро, и почему я ел мясо?

Женился в 34 на 18-летней Софье. Родили 13 детей, 8 выжили, и это уже было похоже на роман в 100 главах. Она переписывала мои толстенные романы вручную — по несколько раз! Я тем временем строил школы, учил крестьян, и пытался быть святым, хотя всё ещё ел пироги.

С возрастом перестал понимать, зачем богатство, и стал носить крестьянскую рубаху. Жена в шоке, дети — в панике, а я отдал все авторские права народу. Хотел жить как мудрец, но всё закончилось тем, что я в 82 года сбежал из дома… и умер на станции Астапово, окружённый журналистами и верующими.

Мораль:
Жил, писал, боролся с собой, любил народ, ненавидел мебель, и в итоге стал толстовцем. Не повторяйте, дети, но и не забудьте.

О себе.

«Я — Сергей Есенин. Парень из села, поэт из сердца, беда из берёз»

Родился я в 1895 году, в селе Константиново, где берёзы — как кудри у невесты, а душа — как песня: то смеётся, то плачет. Мать — добрая, отец — ушёл в город, меня растила бабка. С детства любил лошадей, стихи и звёзды — такие, чтобы прямо в сердце.

Учился на учителя, но куда мне учить, когда рифма сама в ухо лезет? Стихи писал про деревню, про Русь, про девушек с лентами и парней в лаптях. А потом взял да и поехал в Питер — показать миру, кто такой Есенин.

Приехал — блондинистый, в белом воротничке, в глазах — синь неба, в кармане — тетрадь. Все такие: «Кто это?» А Блок посмотрел — и понял. И с того дня началась моя звезда. Народ меня полюбил — я им про берёзки, они мне — цветы и аплодисменты.

А я гулял. По-настоящему. Мог утром читать детям стихи, а вечером — кидаться бутылками в витрины кабака. Любил женщин — сильно, часто и трагично. Любил водку — нежно и разрушительно.

В 1920-е поехал за границу, а там — Париж, кабаре, фуршеты, футуризм… И вдруг: Айседора Дункан! Великая танцовщица, с глазами, как закат.

Она — звезда мировая, я — деревенский парень. На 18 лет меня старше, а по паспорту на 9, в загсе год рождения попросила исправить, стыдно ей было за нашу разницу в возрасте.
Женились. Я по-французски ни слова, она по-русски — только «Серёженька». Не понимали мы друг друга словами, но понимали телами. Любовь у нас была, как балет на морозе — красиво, но скользко.


Всего женат был я трижды.

Так и жил. Пил, гулял, любил. Писал о том, что болит. О душе, которая устала. О России, которая меняется, а я — не хочу. «Письмо к женщине», «Чёрный человек» — всё это я, растерянный, пьяный, настоящий.

А потом — всё мрачнее. Я не умел жить «по-новому». Пил больше, страдал глубже, писал резче. Последние стихи были уже не про берёзки, а про тьму, тоску и чёрного человека, что шепчет внутри.

А потом — всё. Ушёл я рано, в 1925 году, на склоне своей тридцатилетней грусти, в гостинице «Англетер». Говорят, сам, говорят — помогли. Не знаю. Я просто хотел, чтобы помнили. Вот и написал напоследок кровью на стене отеля:
«До свиданья, друг мой, до свиданья…»
И всё.

Вот вся моя жизнь:
выпивал — да с душой,
любил — да в стихах,
страдал — чтобы вы потом это в тетрадках подчеркивали.

Инжир - это не полезный фрукт, а когда по пьяни переспал с толстухой.