Поиск по автору:

Доцент кафедры алгебры БГУ Павел Трофимович Козел (ударение на первом слоге) часто вешал на факультетской доске обьявления о переносе времени спецкурсов. Каждый раз в течение пяти минут над второй гласной его фамилии появлялись две яркие точки.
До 40 лет он был холост и отличался злым характером.

Студенты его очень побаивались. Ему принадлежал рекорд матфака - 17 двоек в группе. Рекорд держался долго, вызывая уважение преподавателей и дрожь студентов.
Студенты младших курсов не могли понять, доволен ли Козел ответом - лицо было непроницаемым. Потом старшекурсники обьяснили, что, если краснеет лысина, будет пятерка, если уши - к двойке.

К 40 годам (к полной неожиданности для всех) он вдруг женился, стал улыбаться, со всеми здороваться, двойки ставить перестал, короче, что только женитьба с человеком не сделает.

Мне он достался на 4 курсе, когда уже был женатым. Сдавал я ему как-то экзамен, и в это время в аудиторию входит декан Алекскей Адамович, и, полным ужаса и трагизма голосом, сообщает Козелу, что только что Вольвачев поставил в одной группе 18 двоек.
Как засветилось, как озарилось радостным светом лицо Козела, как зазвенел колокольчиком его счастливый голос!
Декан опешил:
- Павел Трофимович, чему же Вы радуетесь?
- Я уже не рекордсмен!!!

На Гавайях хотят разрешить продажу сигарет только лицам, достигшим 100 лет.
Я бы добавил в закон, что лица также должны принести справку от родителей.

Я устроился в банк Апоалим программистом через пол-года после приезда в Израиль. Еще длительное время я боялся, что могут выкинуть за какую-нибудь ошибку и что же потом я буду делать. Жена и так пилит - зачем приехали да зачем приехали.
Утром мне на стол кто-то положил письмо. Открываю - подписано директором отделения банка и начальником отдела кадров.
"Из произведенной тайной проверки выяснилось,

что с Вашего рабочего телефона (указан номер моего телефона) проводилось недопустимо много разговоров при звонках вне банка. Мы вынуждены на 3 месяца отключить Вам внешнюю линию. Предупреждаем Вас, что , если это повторится, мы рассмотрим не только стоимость Ваших разговоров, но и продолжительность затраченного Вами рабочего времени"
Даааа...
Слова ясны не все, но общий смысл письма понятен.
Кладу письмо в ящик стола и пытаюсь работать. Сосредоточиться. Не получается.
Снова достаю письмо и пытаюсь понять незнакомые слова , залезаю в словарь. Снова пытаюсь работать. Не могу. Решаю пойти к директору отделения на третий этаж и обьяснить ему, что я хороший и что больше не буду.
На третьем этаже случайно встречаю Рафи, он у меня спрашивает какой-то важный вопрос по написанной мною программе, я обьясняю, мы возвращанмся наверх, я и забыл куда шел.
Сосредоточится не смогу. Оглядываюсь вокруг. Хорошо, что никто не обращает на меня внимания. Все время слежу за народом. Никто на меня не смотрит.
В таких мучениях прошло часа два. Открываю письмо, читаю, закрываю.
Группа программистов весело щебечет невдалеке от меня.
Спрашивают, чего это я такой напряженный.
Отвечаю, что нет, все в порядке. Работаю.
Нет, говорят, что-то тебя мучает. Нет, отвечаю, ничего не мучает.
Рони спрашивает - А может, это из-за нашего письма?
- Какого письма?
- Ну которое мы тебе с утра положили на стол.
Тут я вспоминаю, что сегодня 1 апреля.
Народ успел меня скрутить в моей попытке выбросить Рони из окна с 5 этажа.
Утихомирив меня, они приходят все к моему столу и выясняется, что:
- Шутку придумали с вечера, и еще с вечера секретарша подготовила письмо
- Целый день все за мной следят, сначала наслаждаясь а потом жалея
- Рафи специально дежурил на 3 этаже - зная меня, они подозревали, что я пойду к начальству
- Что моему руководителю группы так понравилось, что я за эти часы никому не звонил, что он приказывал никогда мне не говорить, что это была шутка.
- Что Рони открыл мне так как ему стало невыносимо смотреть на мои страдания.
Секретарша тоже радостно щебетала рядом.
Рони посмотрел на нее и спросил:
- Когда ты готовила письмо, ты не отослала автоматически второй экземляр начальству?
Секретарша мгновенно побледнела и тихо ойкнула.
Как оказалось, это у них была импровизация.
Ну что я могу сказать об этом? Разговаривать по телефону я стал гораздо меньше, и только по делу.

Было это давно, в 1971 году, когда шла война во Въетнаме.
В нашей группе учились шесть вьетнамских студентов - все такие маленькие, тихие, забитые. В том числе две девочки - Чан Тхи Де и Динь Тхи Ньюань (вот запомнил же я их имена почему-то). Только на пятом курсе мы случайно узнали, что эти девочки, маленькие даже для вьетнамок, премировались поездкой на учебу в Советский Союз за то, что сбили из автомата калашникова 2 американских самолета.

Учились вьетнамцы очень хорошо, из еды ели только рис, добровольно отдавая половину стипендии в фонд борющегося Вьетнама.
И решило наше начальство в целях воспитания советско-вьетнамской дружбы поселить в общежитии русских и вьетнамских студентов вместе - по двое наших, двое вьетнамцев.
Грише это вначале понравилось - занавески вьетнамцы повесили, циновки постелили на пол и повесили на стены плакаты.
Короче не комната а лялька.
Потом выяснились и неприятные подробности:
- По графику надо было убирать комнату, дорожки выпыливать,
- Девок не водить,
- Пьянок не устраивать.
И решили Гриша со своим другом вьетнамцам сурово отомстить.
Включили в полночь радио на полную мощность и легли спать.
В 6 утра заиграл Гимн Советского Союза. Наши встали, в трусах, навытяжку, глаза сверкают.
Проснулись вьетнамцы. - Вы цяво?
- Как цяво? Гимн играют, а вы спите тут. Никакого уважения к нашей стране, которая поддерживает вас в вашей борьбе против американского империализма.
Вьетнамцы вскочили, оставшуюся часть гимна стояли уже вчетвером.
На следующее утро вьетнамцы еле добудились наших. Гриша с другом с трудом отстояли гимн, проклиная себя и все на свете.
На третий день наши вообще отказались встать.
Вьетнамцы тут же накатали телегу в деканат, что русские студенты сегодня отказались встать в 6 утра при исполнении гимна Советского Союза.
Декан позеленел. Таскали их в органы. Обьявили им выговор, предупредили, что еще такая шутка...
А с вьетнамцами расселили.