Поиск по автору:

Мертвый сезон – живое межсезонье.

А больше всего обидно за то хорошее,
Что больше быть никогда не может!..

Опуская руки не только в потолок поплевывают, но и плюют на свой потолок.

Свои незыблемые условия ставит лишь судьба.

Лучше поздно чем и никогда, и не то.

Каждый полнит лишь свою могилу.

У глазеющих глаза разбегаются.

В книге Артура Блоха Закон Мэрфи. – Минск: Попурри, 2005. – 224 с., ч. 2. Любовь. Пункт 15: «Если твоя жена клад, то тебе полагается 25%», часто подвергается интерпретации, а то и плагиату. Вот мой пример, лишь ненамного похожий на плагиат: «Не стремитесь делать из жены клад: вам лишь 25% от нее останется».

Ему проще помнить об одном и том же желаемом от многих женщин, чем ей, – всяко-разное желаемое от одного мужа.

Щупленькая – это женщина, которую как бы ощупали меньше, чем полненькую, но хотелось бы больше...

Жену чаще хочется раздеть, чем одеть, тем более в дорогую одежду.

Девственность детская болезнь женщины в прошлом.

Мелочный за копейку удавится.

Даже копейке не грош цена.

Богатенькие Буратино зажигают не деревянными рублями, а бумажными долларами.

В пустом кармане, – виртуальный камень для общественного огорода.

Чтобы в руках не держать ничего тяжелее стакана надо держаться не стакана, а рубля.

От геморроя хотят подлечиться не только пациенты, но и безденежные врачи.

За женщинами в молодости бегают, в зрелости волочатся, а в старости ползут, однако это не богатенькие Буратино.

Чтобы деньги не достали, надо достать деньги.

Делиться деньгами нетрудно, однако их трудно делить.

Богатею важнее всего держать дистанцию: не так хорошо оказаться впереди друзей, как плохо оказаться позади врагов.

Богач чувствует себя ни хуже, ни лучше бедняка.

Пораженцев меньше побежденных, а победителей больше победивших.

Комплименты реально приятны женщинам, особенно нереальные.

«Знающие» ничего не хотят знать помимо своего "ничего".

Проходимцев больше чем пешек, но меньше чем пеших.

Безответственно и соучастие, и сочувствие в безответственности.

Нет необходимости быть одному, достаточно побывать одному.

Глаза разбегаются, когда есть на что поглазеть.

Только разума нет по недоразумению.

Достающего достают.

Проучив, научишь.

А лишь тот не устает говорить с женой,
Кому не трудно молча кивать головой!..

Держа язык за зубами, она будто жена надежного человека.

Ей легче остановить коня на скаку, чем себя на полуслове.

Детей носят аисты, а людей, – черти.

Обида худо сочнее всего для глотания.

А часто берущие под козырек,
Нечасто берут ведь в голову!..

Трезвомыслящие не резво пьянеют

Трезвая мысль с пьянящей изюминкой.

Ведомые тявкают, ведущие лают, а рулящие подначивают.

Женщину достоин лишь мужчина, ценящий ее достоинства, а недостоин видящий в ней лишь недостатки.

Обезьяноподобные люди как не становились, так и не станут человекообразными.

Если у узников догмы мысли назойливы, то у каторжников мысли они мимолетные.

Моментом виден лишь рост человека, когда видение его величины требует времени.

Стоять на задних лапах не вставая на дыбы, могут лишь ходящие на цыпочках.

Завязанные в узел отношения не развязать, не рубанув с плеча.

Только вышедший из человека толк не оставляет его без себя.

Ничего не желая знать кроме своего «ничего» – это не ничего.