Поиск по автору:

Михаил Тимофеич Калашников
Нанял дачу построить шабашников,
А отхожее место
Поручил Стройинвесту
Михаил Тимофеич Калашников.

Бывший вице-премьер Альфред Кох
Далеко, уж поверьте, не лох
И заботит его
Пресса, прежде всего,
Ну, и чтобы Гусинский подох.

Косиор не любил Розенгольца:
Тот не дал ему как-то рассольца.
К счастью, маршал Егоров
Раздобыл помидоров
Для несчастного главкомсомольца.

Как прекрасна весною Женева-
Гитлер думал, вкипая от гнева.
Ева Браун, меж тем,
Предпочла Ангулем.
"К лягушатникам? Смилуйся, Ева!"

Старый дядька из города Киева
Бузины разростил вот такие вот-
Метра три в вышину
Соблазняет жену
Толшина с вышиной бузины его.

Как-то раз углекоп из Макеевки
Выпил водки с наклейкой "Кащеевка"
И живой до сих пор -
Правда, пьет лишь "Кагор"
Нет угля больше в копях Макеевки

У полковника Кольта спросили:
"Как умом воспротивиться силе?" -
"Очень просто: бабах -
Силачу прямо в пах!"
На руках долго Кольта носили.

Снова дети елку наряжают,
А того пока еще не знают,
Что доел подарки Дед Мороз,
В бороду угрюмо усмехаясь,
В глубине души немножко каясь
И кляня рассеянный склероз.

Но зато весной, восьмого марта,
С низкого начнут детишки старта
Маму поздравлять наперебой,
Доведя папашу до инфаркта
Гамом и неистовым азартом,
Фейерверком, дымом и пальбой.

Нет в своем отечестве пророка,
Круглый год с детишками морока.

Я пришел на новый фильм. Соседка слева
Целовала парня слева от нее.
В это время на экране околела
Героиня, получив в живот копье.

Я почувствовал: соседкино колено
Лезет правое на левое мое
И массирует довольно откровенно
То, что мне вчера лечило мумие.

Я блаженствовал: соседкина подмышка
Пахла нежною Шанелью номер пять.
И, признаюсь, захотелось целоваться,

Но соседка вдруг шепнула: "Шалунишка,
Хочешь новые колготки мне порвать -
Будешь с мужем после фильма обьясняться!"

Хорошо летним утром на море
Парус белый расправить над яхтой,
С легким утренним ветром не споря,
Положиться на волю судьбы,
И от счастья почти что кудахтать
Хорошо... Если бы да кабы!

Впрочем, просто лежать на диване,
Наслаждаясь бездельем сполна
И мешая мартини в стакане,
Знать, что жизнь хороша и легка-
Очень здорово! В сердце весна
И душа без причин широка.

Хорошо быть счастливым, богатым...
Где б червончик занять до зарплаты?

Поднимите мне веки! Хочу напоследок взглянуть
На извечный покой океанского злого заката,
Завершая свой странный, нерадостный жизненный путь
Вдалеке от страны, где считался когда-то своим,
От друзей позабытых, от женщин, любимых когда-то-
Неудачник-паяц, слишком вжившийся в пошленький грим.

Калифорния, ты - мой не вовремя найденный рай,
Где была ты, когда я скитался, о рае мечтая?
Здесь окраина мира, и скоро шагну я за край,
Отдохнуть от погони за детским загадочным мифом.
Там навстречу мне истина выйдет, до боли простая:
Рая нет. Веры нет. Ни мечтам, ни закатам, ни рифам,

Не вернуть мне надежду на жизни достойный итог.
Я о многом прекрасном мечтал, только сделать не смог.

Когда в столыпинском вагоне Мандельштама
Везли в дорогу, бесконечную, как зло,
Мелькали мимо то ристалища, то храмы,
Неторопливо время страшное текло.

Вершилась в мире непонятная программа,
И зарешеченное грязное стекло
Не пропускало взгляд недвижный и упрямый.
Внизу колеса грохотали тяжело.

Простор и воля за окном. Чужая воля.
Мелькает лес, мелькает луг, мелькает поле...
Дано мне тело - что мне делать с ним теперь?

Чужая воля подавляет и смеется,
В лицо хохочет, беспощадный злобный зверь.
Ох, если б знать, как наше слово отзовется...

Клавишник по кличке Фортепьянь
Пил аперитив в такую рань,
Что его коллеги по профессии
На него обрушивали брань.

Лишь трубач по прозвищу Пердун
Улыбался, старый гамаюн,
Так как сам участвовал в процессе, и
Столь же был нетрезв, сколь и не юн.

А тапер (по паспорту Бобер)
Тайно потребляющий Кагор -
Тот и вообще не реагировал,
Опираясь рылом о забор.

Я один сидел и репетировал -
Деликатно, тихо мастурбировал.

Космонавт-инженер Феоктистов
Не любил ненародных артистов,
Незаслуженных тоже.
И однажды по роже
Дал Высоцкому, в гневе неистов.

Старый киллер из города Грозного
От запора страдал варикозного
Выходя на работу,
Подавлял он икоту
Сверхусилием мозга склерозного.

Говорят, что Артюру Рембо
Премучительно жали сабо
И еще сапоги
Оба с правой ноги -
Ну не жизнь, а сплошное "бо-бо".

Журналист-скандалист Киселев
На экране всегда крайне клев,
Что касается Йордана -
Морда просит не ордена
А скорее - больших пиздю.ев.

Как-то раз на восьмом этаже
Илья Ратнер гулял неглиже.
Подгулявши поближе,
Приглядевшись, я вижу:
У него - два яйца Фаберже!

Нежный юноша из Конотопа,
Что долбишь по кейпаду лаптопа?
Ты бы лучше берег
То, что есть между ног,
Конотопская нежная жопа!

Король Артур, проснувшись рано,
Об угол круглого стола
Ударил рыцаря Бертрана
И встал, в чем мама родила -
Вершить великие дела.
Меж тем, Джиневра с Ланселотом
Игриво брызгались компотом
И устриц полный котелок
Перевернули, обормоты,
Задев его за уголок.
Король Артур бинтует рану,
Читая книгу "Кабала,
Потом две суры из Корана,
И ест из общего котла,
А Джина с Лансом догола
Меж тем разделись - а чего там?
Чего стесняться гугенотам?
Танцуют, черти, кек-уок,
Смеясь до колик, до икоты,
Держа живот за уголок.
Король Артур добыл барана
И делит ровно пополам
Его рога: один Тристану,
Другой себе, а третий нам.
Меж тем Джиневра - стыд и срам:
Кидает Ланселоту что-то
Но, промахнувшись, с разворота
Тристану попадает в бок.
Да это - томик Вальтер Скотта!
Но съели мыши уголок.

Сдержи, читатель мой, зевоту:
Тристаны эти, Ланселоты,
Джиневры где-то между строк
Странны, но в сердце отчего-то
Всегда находят уголок.

Мне бросает жена ежедневно не раз и не два:
"Не мужик ты, а баба!" Неужто супруга права?
Но вдруг слышу в трамвае:
"Мужчина! Нельзя не толкаться?!!"
Как бальзам животворный мне на душу эти слова!

Я, влюбленных щадя, подсчитать даже бегло боюсь
Все те минусы, что им готовит семейный союз.
Впрочем, надо заметить -
В конце этой длинной цепочки
Перспектива развода. И это единственный плюс.

Этот грязью тебя с головы перепачкал до ног,
Тот же дал тебе кров, и одежду и хлеба кусок.
Кто тут друг, а кто враг,
Если грязь оказалась целебной,
И тюремными - роба, жилье и бесплатный паек?

Как-то поручик, не опохмелившись,
Вообразил, что фамилия Лифшиц-
То, что для счастья ему не хватает
И к паспортистке пошел, не побрившись.

Лифшиц - была паспортистки фамилия,
Отчество - Саввишна, имя - Эмилия.
Девушка эта, до боли простая,
В общем, имела всего в изобилии-

Талию, грудь, ноги стойные, длинные;
Не посещала пельменные-блинные,
В общем, собою была хороша,
И уважала обряды старинные

"Хочешь ли замуж, девица-душа?"
Саввишна тихо ответила: "Ша!"

Нет, серьезно: быть или не быть?
А и быть: смешно или серьезно?
Мы бежим по жизни во всю прыть,
И руками машем зло и грозно.

Мы твердим, что никогда не поздно
Умереть, уснуть... Но хватит ныть,
Можно заболеть болезнью звездной,
Можно и похуже подхватить.

Нет, не СПИДом, - к этому привыкли,
И к задержкам в менструальном цикле,
Но раздумий философских бремя

Гонит наших мыслей мотоциклы...
Что-то вдруг запутался совсем я:
Быть? Не быть? Шиза? Иль несваренье?

Я пришла загорать на заливчик
Как всегда позабыла свой лифчик
И посеяла трусики.
Вся надежда - на бусики:
Может, клюнет какой-то счастливчик?

Барабан покручу револьверный,
Дуло - в рот. Ох, и день нынче скверный!
На работу проспал,
NASDAQ снова упал,
И жена оказалась неверной.

Веря в силу печатного слова,
Гуттенберг обманулся сурово,
Он свинцовый набор
О высокий забор
С силой хряснул, прочтя Михалкова.

Как-то раз краснофлотцы балтийские
Ели дружно галеты "РОССИЙСКИЕ":
Макароны по-флотски
Кок сварил по-уродски,
И его ели крабы каспийские.

Я устал от пеленок и сосок
И от запаха струганых досок.
Мне в роддоме ремонт
Делал местный бомонд -
Не доделал, подлец, недоносок!

Обладатель Гран-При в Монте-Карло
Не читал ни Шекспира, ни Марло,
Но за год заработал
На смирноффскую bottle.
Выпил с горя и нес перегарлом.

Если б Путин носил кимоно,
Мы бы жили бы все, как в кино:
Вроде, люди как бы,
Трудной как бы судьбы,
Но по сути - рабы все равно.

Нумизматы Калуги и Вологды,
Обкорнав свои длинные бороды,
И побрив свои головы,
Восклицали "Вот здорово:
Мы опять энергичны и молоды!"

У казашки одной в Джезказгане
Был котел на небедном уране -
Ведь была и она
Далеко не бедна:
Торговала ураном в Иране.

Пан Кийко был хитрющим поганцем:
Кием копчики грел иностранцам.
С паном Шаром на пару
Задавал он им жару
В карамболей изысканном танце.

Секретарша начальника цеха
Всему цеху была не помеха,
А начальница склада -
Всей конторе усладой,
А стажерам - этапная веха.

Раз Матфей, Марк, Лука и Предтеча
Собрались. Делать было им неча.
Марк, Матфей и Лука
"Мы," - сказали - "пивка."
А Предтеча под водку жрал лечо.

Обладатель огромного кольта
Круглый год носил длинные польта,
Потому что иначе
Ствол по ребрам фигачил,
А терпел очень плохо он боль-то.

На душистый и трепетный хмель
Сел лохматый растрепанный шмель.
А цыганская дочь
Сломя голову прочь
Умотала в ближайший бордель.

ЛЮБОВНЫЕ ТРЕУГОЛЬНИКИ.

Дружит Россия с Ираном,
Дружит Россия с Ираком.
А Ирак с Ираном, что странно,
Вместе не дружат, однако.
Дружит Россия с Китаем,
Дружит Россия с Тайванем.
И у этих двоих, как мы знаем -
Ненависть неземная.
Ну и еще таких парных
Много друзей у России -
Злых, антисанитарных,
Скользких, как караси...
Любят они все Россию,
Как угреватые школьники.
На кой хер России такие
Любовные треугольники?..

Невеселые думы порою
Навещают меня по ночам:
О болезнях, отсутствии дам
И о долге моем геморрою.

Монолог, обращенный к трусАм,
Не поднимет дурного настроя,
И стакан травяного настоя
Не поможет моим волосам.

Что ж мне делать с печалью моею?
Поделиться ей в общем-то не с кем,
Только старый дружок унитаз

Вновь и вновь прогибается с треском,
Принимая все то, что имею:
Невеселье, хандру, пипифакс.

Два итальянца, приехав однажды в Палермо,
Долго и тщетно пытались найти Колизей
Их надоумил поехать один ротозей
Знатный трудящийся Общества Донорской Спермы.

День пробродивши по улицам, двое друзей
В маленьком стрип-кабачке дегустировать вермут
Стали, тем временем с животноводческой фермы
Ехал тот самый трудящийся, некий Тезей

(В Риме известный как Дон Лучиано, вдовец)
Донор-отличник и мастер печатного слова,
Встретив товарищей, тут же за стол к ним присел

И потихоньку завел разговор пустяковый...
Будет ли в этом сонете мораль, наконец?
Будет, конечно, во всей итальянской красе!

Метис симпатичный из штата Флорида
Любил китаянку из рода Шан-Инь,
Она на него извергала флюиды,
А он ей дарил неба местного синь.

Она говорила ему: "Поостынь!"
Но кровь ирокезская не унималась
И ночью, средь кучи несвежих простынь
Его отвергая слезой умывалась.

Но возле Большого Каньона провала,
Где кактус растет и летает орел
Она ему как-то, рыдая, сказала
Носки постирал бы, вонючий козел!"

Мораль сей истории, братцы, такая:
Не вздумайте баловать баб из Шанхая!

В Туле в процессе предвыборной борьбы за губернаторское кресло пиарщики
разошлись не на шутку.
Вышла газета "Тульская Правда", орган обкома КПРФ, где в тексте
напечатано: "Самошин отсосет голоса у Стародубцева". Так эту фразу
вырвали из контекста и на следующий день с утра по всему городу кто-то
заботливо расклеил листовки, на которых ГОЛУБЫМ шрифтом было крупно
написано:
"CАМОШИН ОТСОСЕТ У СТАРОДУБЦЕВА!"
Рейтинг у обоих сильно понизился.

Не то, чтоб мне не по годам,
Но, если рассудить, народ, -
Идти этапом в Магадан
Обидно из-за банки шпрот!

Ровно двадцать четыре дня
Сочинял дядя Даль,
Глядя в даль,
Объяснение слову "хуйня",
Бормоча: "вот хуйня, так хуйня".

- Вода шумит, как будто дождь ушел,
а он присел и пахнет вешним соком,
весна войдет, а после выйдет боком,
скажи, отец, а это хорошо?
- Ты - крошка, сын, не верь своим глазам,
весной обычно расцветают платья,
что хорошо, хотел бы сам узнать я,
учись, сынок, сказать ногам сезам!
- Скажи, отец, в чем пухлых почек суть,
куда сбежал ручей из-под забора,
вчера мне снилась тетя Терпсихора,
я на груди ее не мог уснуть...
- Слова, слова, как жертвы снегопада,
за ними вещи видятся едва,
что хорошо, что плохо - суть слова,
и только грудь - весома и услада.

Яков румяный, здоровый и бодрый
Был незнаком с мрачной прелестью фьордов,
Джунглей не видел, не нюхал саванн,
И в гибралтарском классическом шторме
Не побывал, и в ООНовской форме
Не воевал, и поэтому в норме
Не был в Российскую армию зван.

Вот потому и остался румяным,
Бегал, смеясь, по лесам и полянам,
Песни орал и молодок любил.
Быть хорошо молодым и здоровым,
Саблей владеть, поэтическим словом,
Слух музыкальный иметь - не хреново,
И медицинский диагноз "дебил".

Мой далекий милый, напиши письмишко!
Без тебя так тошно, я схожу с ума-
Типа, усыхает от тоски умишко,
На глазах слезинки, на душе зима.

Может, понапрасну я страдаю слишком,
Может, будут летом пОлны закрома?
Напиши же, милый! Без тебя мне крышка.
Ежли не напишешь, напишу сама!

Надоел ужасно твой автоответчик,
Зря я стол накрыла, запалила свечи
И, достав огромный из духовки торт,

Вспоминаю снова давний летний вечер,
Лодки, крики чаек, волны бьются в борт...
Очень жду. Мой адрес - milaya@aport...

Черт возьми, я опять опоздал на свою электричку!
О, проклятье, опять улетит без меня самолет!
Бог ты мой, почему, почему, почему я не птичка!
Почему я не птичка, которая песни поет

Ну, иль там на худой на конец не хотя бы енот?!!
О, Мадонна, ну как меня бесит ругаться привычка,
Вместо песни чтоб петь или, скажем, водить хоровод,
Я ж всего и могу, что придумывать глупые клички,

Впрочем, платят за это неплохо в одном из домов
Журналистской терпимости. Дюжины лучших умов
Дней минувших давно сочиняют для нас анекдоты,

Бородаты, пошлы и унылы, как тост "Будь здоров!"
Елы-палы! Я сам себе так опротивел - до рвоты.
Загораю на рельсах, а в небе летят самолеты.