«Каждый сам за себя в ответе», — сказал наставник и опять раздал ученикам конфеты.
(с) Юрий Тубольцев
Рассказчик: Юрий Тубольцев
Философ разделил конфету на тысячу частей и тысячу раз подумал, есть ли ее.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Конфета разделила учебник философии на сто частей и съела его.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Выгорит ли мое дело? - спросил Малевич у кляксы. - Никто не заметит, что я не квадрат, - подтвердила черная клякса.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Дела пойдут в гору! - сказал следователь, но дела не нашли у себя ног.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
На самом деле лиса не хотела есть колобка, но это авторский замысел, а потому — надо, значит, надо.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
На самом деле колобок не хотел есть лису. Ну, и не съел.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
На самом деле, колобок не хотел есть лису. Он просто хотел есть.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Он просто хотел есть, — подумала лиса внутри колобка.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Лиса без колобка подобна дырке от бублика без бублика.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Эхо позабытых фраз
А что, если мир – всего лишь сон безумца,
А что, если звёзды – искры его глаз?
А что, если время – танец ветра в лужцах,
А наша память – эхо позабытых фраз?
А что, если боль – лишь нота в вечной песне,
А что, если смерть – всего лишь переход?
А что, если ложь – спасение от бездны,
А правда – яд, что души наши ждёт?
А что, если боги – тени наших страхов,
А что, если ад – лишь зеркало земли?
А что, если рай – в бесхитростных улыбках,
А мы свой шанс увидеть не смогли?
А что, если любовь – не дар, а испытание,
А что, если дружба – только маска лжи?
А что, если прощение – лишь оправдание,
А месть – огонь, что тлеет изнутри?
А что, если свобода – это лишь иллюзия,
А что, если выбор – запрограммирован навек?
А что, если надежда – тихая контузия,
А вера – сон, прервать который – грех?
А что, если я – не я, а лишь подобие,
А что, если ты – лишь отражение меня?
А что, если мы – лишь марионетки в комедии,
Где режиссер давно забыл про нас и про себя?
А что, если всё, что мы считаем важным,
Лишь пыль в глазах, мираж, обман и бред?
А что, если этот стих – всего лишь сажа,
Что остаётся, когда сгорает свет?
(с) Юрий Тубольцев
А что, если мир – всего лишь сон безумца,
А что, если звёзды – искры его глаз?
А что, если время – танец ветра в лужцах,
А наша память – эхо позабытых фраз?
А что, если боль – лишь нота в вечной песне,
А что, если смерть – всего лишь переход?
А что, если ложь – спасение от бездны,
А правда – яд, что души наши ждёт?
А что, если боги – тени наших страхов,
А что, если ад – лишь зеркало земли?
А что, если рай – в бесхитростных улыбках,
А мы свой шанс увидеть не смогли?
А что, если любовь – не дар, а испытание,
А что, если дружба – только маска лжи?
А что, если прощение – лишь оправдание,
А месть – огонь, что тлеет изнутри?
А что, если свобода – это лишь иллюзия,
А что, если выбор – запрограммирован навек?
А что, если надежда – тихая контузия,
А вера – сон, прервать который – грех?
А что, если я – не я, а лишь подобие,
А что, если ты – лишь отражение меня?
А что, если мы – лишь марионетки в комедии,
Где режиссер давно забыл про нас и про себя?
А что, если всё, что мы считаем важным,
Лишь пыль в глазах, мираж, обман и бред?
А что, если этот стих – всего лишь сажа,
Что остаётся, когда сгорает свет?
(с) Юрий Тубольцев
Ты что? Никогда!
Редактор, стой!
Ты потеряешь атмосферу!
Зачем, редактор,
Отбираешь что-то ты!
Редактор, стой!
Я не планирую карьеру!
Все публикуй подряд.
И грезы, и мечты!
Редактор, стой!
Оставь безумный бред, поток сознания,
Пусть вырвется из клетки слово-зверь!
В твоих руках – не критик, а создание,
Искусства взрыв, что будоражит дверь.
В миры иные, без цензуры и без гнета,
Где хаос – красота, а бред – прозренье.
Не трогай гений, что в строке живёт,
Иначе ты задушишь вдохновенье!
Пусть плещется, как шторм, словесный хаос,
Пусть правила летят в тартарары!
Ведь в этом – сила, в этом – вечный космос,
В котором гаснут все земные кары.
Редактор, стой! Не трогай эту душу!
Оставь её в безумном, диком танце!
Ведь гений – тот, кто правила нарушил,
И в хаосе нашёл своё пространство.
(с) Юрий Тубольцев
Редактор, стой!
Ты потеряешь атмосферу!
Зачем, редактор,
Отбираешь что-то ты!
Редактор, стой!
Я не планирую карьеру!
Все публикуй подряд.
И грезы, и мечты!
Редактор, стой!
Оставь безумный бред, поток сознания,
Пусть вырвется из клетки слово-зверь!
В твоих руках – не критик, а создание,
Искусства взрыв, что будоражит дверь.
В миры иные, без цензуры и без гнета,
Где хаос – красота, а бред – прозренье.
Не трогай гений, что в строке живёт,
Иначе ты задушишь вдохновенье!
Пусть плещется, как шторм, словесный хаос,
Пусть правила летят в тартарары!
Ведь в этом – сила, в этом – вечный космос,
В котором гаснут все земные кары.
Редактор, стой! Не трогай эту душу!
Оставь её в безумном, диком танце!
Ведь гений – тот, кто правила нарушил,
И в хаосе нашёл своё пространство.
(с) Юрий Тубольцев
Сквозь пустоту
Я компилирую дождь,
Я компилирую снег,
Я компилирую солнце,
Я компилирую мир!
Я компилирую тебя,
Я компилирую себя!
Я компилирую!
Я компилирую!
Ой, электричество отключили!
И рухнул мир, что строил так умело,
Остался только я, душа и пустота.
Забыв про код, про цели, про пределы,
Вдруг понял я, что жизнь – не суета.
Что есть дыханье ветра в старом парке,
И шепот листьев, что танцуют вальс,
Что есть тепло в улыбке самой яркой,
И солнца луч, что нежно греет нас.
Что есть любовь, что невозможно кодить,
И боль души, что в байтах не сказать.
И мир, который дан для чувства,
А не по строчкам в алгоритмах собирать!
И в этой тьме, в отсутствии энергии,
Я вижу то, что раньше не видал.
Что жизнь – не код, не цель и не стратегия,
А просто миг, что нам с тобою дан.
(с) Юрий Тубольцев
Я компилирую дождь,
Я компилирую снег,
Я компилирую солнце,
Я компилирую мир!
Я компилирую тебя,
Я компилирую себя!
Я компилирую!
Я компилирую!
Ой, электричество отключили!
И рухнул мир, что строил так умело,
Остался только я, душа и пустота.
Забыв про код, про цели, про пределы,
Вдруг понял я, что жизнь – не суета.
Что есть дыханье ветра в старом парке,
И шепот листьев, что танцуют вальс,
Что есть тепло в улыбке самой яркой,
И солнца луч, что нежно греет нас.
Что есть любовь, что невозможно кодить,
И боль души, что в байтах не сказать.
И мир, который дан для чувства,
А не по строчкам в алгоритмах собирать!
И в этой тьме, в отсутствии энергии,
Я вижу то, что раньше не видал.
Что жизнь – не код, не цель и не стратегия,
А просто миг, что нам с тобою дан.
(с) Юрий Тубольцев
Без развязки
Ты, дружок, попал не в сказку,
Нет намека на развязку.
Правда жрёт, как ржа железо,
Мир как отголосок крика в бездну.
Слушай ангельские песни,
Но душа гниет, как в плесени,
Каждый шаг – на минном поле танцы,
Смерть хохочет, ухмыляясь глянцем.
Боги умерли, оставив лишь скелеты,
Веры нет, лишь страх и силуэты.
Призрак счастья ускользает вечно,
Боль – вот компаньон, знакомый бесконечно.
Ты забудь про рай, про благодатный берег,
Ад – реальность, грубый, чёрствый, скверный.
Знай, дружок, в этом кошмарном танце,
Нет финала, здесь лишь боль и странствие,
Выбор есть – быть жертвой или зверем,
Выгрызать себе свободу с верой,
Мир лежит за гранью смысла,
И пустые, бредомысли.
Мир, безумный и жестокий,
Ты – творец, палач, безумец.
И не будет тут развязки,
Будет ад, ты будешь в маске.
(с) Юрий Тубольцев
Ты, дружок, попал не в сказку,
Нет намека на развязку.
Правда жрёт, как ржа железо,
Мир как отголосок крика в бездну.
Слушай ангельские песни,
Но душа гниет, как в плесени,
Каждый шаг – на минном поле танцы,
Смерть хохочет, ухмыляясь глянцем.
Боги умерли, оставив лишь скелеты,
Веры нет, лишь страх и силуэты.
Призрак счастья ускользает вечно,
Боль – вот компаньон, знакомый бесконечно.
Ты забудь про рай, про благодатный берег,
Ад – реальность, грубый, чёрствый, скверный.
Знай, дружок, в этом кошмарном танце,
Нет финала, здесь лишь боль и странствие,
Выбор есть – быть жертвой или зверем,
Выгрызать себе свободу с верой,
Мир лежит за гранью смысла,
И пустые, бредомысли.
Мир, безумный и жестокий,
Ты – творец, палач, безумец.
И не будет тут развязки,
Будет ад, ты будешь в маске.
(с) Юрий Тубольцев
Пьеро
Я, я – Пьеро,
Держу в руке гусиное перо,
И пусть оно творит в душе эфир —
Свет, вдохновенье и вино.
Чернила оживляют мир,
Душой открою я неведомый простор,
Так напишу, что сяду на престол,
И заведу о вечном разговор.
Пусть будет ночь светлей и день добрей,
Я, я — Пьеро, у меня тысячи друзей.
А впрочем, нет! То ложь и миражи!
Не на престол – на эшафот пойду,
И мир, как зверь, покажет мне клыки.
Ведь истина – есть яд для большинства,
А ложь – бальзам для ублаженья чувств.
Правдивым буду я, как оголенный нерв,
И каждым словом ранить, как хирург.
Друзей не будет, только тишина,
И эхо мыслей, что в безумие ведут.
Но в этой тьме, в этом бездонном кратере,
Я обрету свободу, как прозренье!
И в каждой строчке – крик души больной,
Порву я мир банальностей и снов.
Пусть ночь темна, и день полон обмана,
Но я – Пьеро, и в этом моя драма!
И рифмой я сплету не жизнь – а смерть,
И в этой смерти – новое рожденье!
Лишь в пустоте увидит мир знаменье,
Что клоун, наконец, познал себя.
И в этом знании – вся истина моя!
(с) Юрий Тубольцев
Я, я – Пьеро,
Держу в руке гусиное перо,
И пусть оно творит в душе эфир —
Свет, вдохновенье и вино.
Чернила оживляют мир,
Душой открою я неведомый простор,
Так напишу, что сяду на престол,
И заведу о вечном разговор.
Пусть будет ночь светлей и день добрей,
Я, я — Пьеро, у меня тысячи друзей.
А впрочем, нет! То ложь и миражи!
Не на престол – на эшафот пойду,
И мир, как зверь, покажет мне клыки.
Ведь истина – есть яд для большинства,
А ложь – бальзам для ублаженья чувств.
Правдивым буду я, как оголенный нерв,
И каждым словом ранить, как хирург.
Друзей не будет, только тишина,
И эхо мыслей, что в безумие ведут.
Но в этой тьме, в этом бездонном кратере,
Я обрету свободу, как прозренье!
И в каждой строчке – крик души больной,
Порву я мир банальностей и снов.
Пусть ночь темна, и день полон обмана,
Но я – Пьеро, и в этом моя драма!
И рифмой я сплету не жизнь – а смерть,
И в этой смерти – новое рожденье!
Лишь в пустоте увидит мир знаменье,
Что клоун, наконец, познал себя.
И в этом знании – вся истина моя!
(с) Юрий Тубольцев
Верить в себя и выпендриваться – это противоположные вещи.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Где бы не работал прирожденный спорщик – он работает на железной дороге – стрелки переводит.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Время — это монета, которую следует бережно экономить.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Сложи из мозаики событий картину своего счастья.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Солнце узнавало себя в крокодиле и закрокодилило по воде.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Бедный крокодил солнце проглотил, но на этом дело не закончилось. Солнце изнутри сожгло его и стало зеленым.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Солнце увидело себя в реке и съело своё отражение, а заодно и крокодила.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
На закате солнце узнало себя в крокодиле и раскрокодилилось по воде.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Кафка встал между двух крокодилов и закрокодилил по подмокшему бумажному листу.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Кафка не писатель, Кафка крокодил - сказали литературоведу в паспортном столе.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Счастье – это когда день прошел, и поезд не ушел.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Надо лохматить чёрные квадраты своей судьбы.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Раскольников принёс в издательство рукопись Достоевского, но редактор отнёс её в суд.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Чтобы найти счастье, нужно потерять чувство времени.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Мной нельзя управлять, - говорило перекати-поле.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
А если не случится какая-то фигня, то я буду не я.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Не найдёшь выход, обратись в таракана и ищи щель.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Всё будет сделано, если предоплата будет превышать оплату.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Джин-тоник попросил меня загадать три желания, но потом вспомнил, что он не джин, а джин-тоник и передумал.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Если девушку у меня ВКонтакте, она попала в контактный зоопарк.
(с) Юрий Тубольцев
(с) Юрий Тубольцев
Лавочка с Раями
#эпатажизм
Она со мной на лавочке сидела,
Потом затанцевала и запела.
Зачем я познакомился – не знаю.
Она - известная бомжиха Рая.
Она со мной на лавочке сидела,
Потом затанцевала и запела.
Зачем я познакомился – не знаю.
Она - известная бомжиха Рая.
И мир вокруг, отбросив лоск приличья,
Явил мне правду, горькую как дым.
В её глазах – и мудрость, и величье,
Прошедшие сквозь пекло и хандру.
Она поёт про звёзды и про птичек,
Про то, как жизнь – капризная игра,
Про то, что все мы – странные чудИки,
Идущие к далёким берегам.
Её наряд – из лохмотьев и заплаток,
Но сердце бьётся – чистое как свет.
Она смеётся над собой украдкой,
И видит то, чего в вас просто нет.
Я, весь такой причёсанный и важный,
С кредитом и квартирой в ипотеке,
Почувствовал себя таким бумажным,
Бессмысленным, как смайлик в переписке.
Ведь что я знаю о закатах алых,
О песнях ветра, о дожде косом?
Запрятанный в стерильных идеалах,
Я жизнь воспринимаю лишь курсором.
А Рая – вольная, как ветер в поле,
Она живёт, как дышит, как течёт.
И в этой жизни, горестной и вольной,
Какой-то неподдельный смысл влечёт.
Так пусть смеются чопорные леди,
И морщат нос, брезгливо отведясь.
Я благодарен случаю и Леди,
Что мне открыла в жизнь другую связь.
Теперь и я, хоть ненадолго, всё же,
Забыл про галстук, счёт и интернет.
И понял вдруг, что счастье – это тоже,
Когда ты делишь с кем-то свой омлет.
(с) Юрий Тубольцев
#эпатажизм
Она со мной на лавочке сидела,
Потом затанцевала и запела.
Зачем я познакомился – не знаю.
Она - известная бомжиха Рая.
Она со мной на лавочке сидела,
Потом затанцевала и запела.
Зачем я познакомился – не знаю.
Она - известная бомжиха Рая.
И мир вокруг, отбросив лоск приличья,
Явил мне правду, горькую как дым.
В её глазах – и мудрость, и величье,
Прошедшие сквозь пекло и хандру.
Она поёт про звёзды и про птичек,
Про то, как жизнь – капризная игра,
Про то, что все мы – странные чудИки,
Идущие к далёким берегам.
Её наряд – из лохмотьев и заплаток,
Но сердце бьётся – чистое как свет.
Она смеётся над собой украдкой,
И видит то, чего в вас просто нет.
Я, весь такой причёсанный и важный,
С кредитом и квартирой в ипотеке,
Почувствовал себя таким бумажным,
Бессмысленным, как смайлик в переписке.
Ведь что я знаю о закатах алых,
О песнях ветра, о дожде косом?
Запрятанный в стерильных идеалах,
Я жизнь воспринимаю лишь курсором.
А Рая – вольная, как ветер в поле,
Она живёт, как дышит, как течёт.
И в этой жизни, горестной и вольной,
Какой-то неподдельный смысл влечёт.
Так пусть смеются чопорные леди,
И морщат нос, брезгливо отведясь.
Я благодарен случаю и Леди,
Что мне открыла в жизнь другую связь.
Теперь и я, хоть ненадолго, всё же,
Забыл про галстук, счёт и интернет.
И понял вдруг, что счастье – это тоже,
Когда ты делишь с кем-то свой омлет.
(с) Юрий Тубольцев
Зеркала и маски
Ты не проходишь фейс-контроль!
И ты не проходишь фейс-контроль!
И ты не проходишь фейс-контроль!
И ты не проходишь фейс-контроль!
Вы не проходите фейс-контроль!
Мы не проходим фейс-контроль!
Они не проходят фейс-контроль!
Все не проходят фейс-контроль!
Мир не проходит фейс-контроль!
Я не проходит фейс-контроль!
Стоп! Вы все играли не ту роль!
Стоп! Мы все играли не ту роль!
За маской ложной, в зеркалах кривых,
Танцует эго, жаждет тел живых.
Но строгий взгляд, как лезвие, рассек,
И показал, что истинный аспект
Сокрыт за глянцем, за красивой ложью,
За той искусственной, навязчивой порошей.
Фейс-контроль – не стражник у дверей,
А отражение души, среди теней.
Он видит страх, сомнения, обман,
И ставит штамп: "Ты не допущен, капитан!"
Мы рвемся в свет, к признанию, к успеху,
Но забываем, что внутри – помеха.
Сорвите маски, сбросьте груз оков,
Найдите в сердце искренность, любовь.
Пусть свет пробьется сквозь броню обид,
И фейс-контроль тогда не устоит.
Ведь красота – не внешний вид,
А то, что в глубине души горит!
(с) Юрий Тубольцев
Ты не проходишь фейс-контроль!
И ты не проходишь фейс-контроль!
И ты не проходишь фейс-контроль!
И ты не проходишь фейс-контроль!
Вы не проходите фейс-контроль!
Мы не проходим фейс-контроль!
Они не проходят фейс-контроль!
Все не проходят фейс-контроль!
Мир не проходит фейс-контроль!
Я не проходит фейс-контроль!
Стоп! Вы все играли не ту роль!
Стоп! Мы все играли не ту роль!
За маской ложной, в зеркалах кривых,
Танцует эго, жаждет тел живых.
Но строгий взгляд, как лезвие, рассек,
И показал, что истинный аспект
Сокрыт за глянцем, за красивой ложью,
За той искусственной, навязчивой порошей.
Фейс-контроль – не стражник у дверей,
А отражение души, среди теней.
Он видит страх, сомнения, обман,
И ставит штамп: "Ты не допущен, капитан!"
Мы рвемся в свет, к признанию, к успеху,
Но забываем, что внутри – помеха.
Сорвите маски, сбросьте груз оков,
Найдите в сердце искренность, любовь.
Пусть свет пробьется сквозь броню обид,
И фейс-контроль тогда не устоит.
Ведь красота – не внешний вид,
А то, что в глубине души горит!
(с) Юрий Тубольцев
Эхо пустоты
Под шафе, над шафе,
У шафе, за шафе,
Перед шафе,
Близ шафе,
Без шафе,
Ни шафе,
Ни, ни, ни шафе.
Игра теней и света,
Мир иллюзий, нет ответа,
Мир, где правды нет.
Дрожь предчувствий, мир на грани,
Сухость бытия, унылый плен.
Эхо в пустоте, что гложет изнутри.
Стоп! Замри! Стой! Замри!
Замри! Замри! Замри!
(с) Юрий Тубольцев
Под шафе, над шафе,
У шафе, за шафе,
Перед шафе,
Близ шафе,
Без шафе,
Ни шафе,
Ни, ни, ни шафе.
Игра теней и света,
Мир иллюзий, нет ответа,
Мир, где правды нет.
Дрожь предчувствий, мир на грани,
Сухость бытия, унылый плен.
Эхо в пустоте, что гложет изнутри.
Стоп! Замри! Стой! Замри!
Замри! Замри! Замри!
(с) Юрий Тубольцев
Что посеешь
Посеешь неразбериху, пожнешь смятение.
Посеешь химеру, пожнешь заблуждение.
Посеешь лукавство, пожнешь недоверие.
Посеешь неистовство, пожнешь хаос.
Посеешь хандру, пожнешь угнетение.
Посеешь флюгеры, пожнешь ветреность.
Посеешь мизантропию, пожнешь одиночество.
Посеешь эфемерность, пожнешь пустоту.
Посеешь амбивалентность, пожнешь неопределенность.
Посеешь околесицу, пожнешь недоумение.
Посеешь потом – пожнешь никогда!
(с) Юрий Тубольцев
Посеешь неразбериху, пожнешь смятение.
Посеешь химеру, пожнешь заблуждение.
Посеешь лукавство, пожнешь недоверие.
Посеешь неистовство, пожнешь хаос.
Посеешь хандру, пожнешь угнетение.
Посеешь флюгеры, пожнешь ветреность.
Посеешь мизантропию, пожнешь одиночество.
Посеешь эфемерность, пожнешь пустоту.
Посеешь амбивалентность, пожнешь неопределенность.
Посеешь околесицу, пожнешь недоумение.
Посеешь потом – пожнешь никогда!
(с) Юрий Тубольцев
Поворот
Один урод
Не рассчитал скорость вхождения
В поворот.
Второй урод
Не рассчитал скорость вхождения
В поворот.
Третий урод
Не рассчитал скорость вхождения
В поворот.
Стоп! Поворот закрыт!
Я Вами, красавцами, сыт!
Но что за поворот такой, скажите?
Где гравитация с ума сходит лихо?
Иль бес попутал, с разумом в разводе,
Всех этих смельчаков, что так спешили?
Четвёртый мчит, в глазах лишь только страх,
И шины визжат, словно в предсмертной муке.
Он видит знаки, слышен сердца стук,
Но поздно! Он уже почти там... в куче!
Пятый философ, с книгой,
Решил, что жизнь - игра, и правила не важны.
"Поворот судьбы!" - громко кричит,
И в груду тел спешит.
Поворот зевает, утомлённо смотрит,
Как люди глупые урок не познают.
И ангел смерти, с кистью и мольбертом,
Рисует новую картину маслом на асфальте.
А я стою, свидетель этой драмы,
И думаю: "Когда же поумнеют?"
Но знаю я, что завтра, на рассвете,
Всё повторится, словно в страшном сне.
(с) Юрий Тубольцев
Один урод
Не рассчитал скорость вхождения
В поворот.
Второй урод
Не рассчитал скорость вхождения
В поворот.
Третий урод
Не рассчитал скорость вхождения
В поворот.
Стоп! Поворот закрыт!
Я Вами, красавцами, сыт!
Но что за поворот такой, скажите?
Где гравитация с ума сходит лихо?
Иль бес попутал, с разумом в разводе,
Всех этих смельчаков, что так спешили?
Четвёртый мчит, в глазах лишь только страх,
И шины визжат, словно в предсмертной муке.
Он видит знаки, слышен сердца стук,
Но поздно! Он уже почти там... в куче!
Пятый философ, с книгой,
Решил, что жизнь - игра, и правила не важны.
"Поворот судьбы!" - громко кричит,
И в груду тел спешит.
Поворот зевает, утомлённо смотрит,
Как люди глупые урок не познают.
И ангел смерти, с кистью и мольбертом,
Рисует новую картину маслом на асфальте.
А я стою, свидетель этой драмы,
И думаю: "Когда же поумнеют?"
Но знаю я, что завтра, на рассвете,
Всё повторится, словно в страшном сне.
(с) Юрий Тубольцев
текст удалён
Юрий Тубольцев (13402)