Поиск по автору:

Счастье у каждого свое.

Утро. Как всегда опаздываю на работу. Выбегаю из подъезда, на ходу
застегивая куртку. На скамейке сидит Иван Кузьмич, или как все его
называют - дед Кузя. Ему около восьмидесяти, но ум у него далеко не
старческий.
- Опять спешишь? - спрашивает дед.
- Нет счастья в личной жизни, - отвечаю на ходу, застегнув последнюю
пуговицу.
- Это потому, что ты не знаешь что такое счастье, - бросает в спину дед
обидный упрек.
Трудно смириться, пропустить мимо ушей, что в свои 49 с хвостиком я не
познал счастья. Останавливаюсь, понимая, что теперь без всяких сомнений
опоздаю на работу. Но желание уличить деда в его высокомерном
заблуждении, сильнее выговора на работе. Что может знать пожилой человек
о счастье? Если оно и было у него, то давно все забыто.
- Иван Кузьмич, а вы знаете, что такое счастье? У вас в молодости был
крутой Мерс, очаровательная любовница, красавица жена? А может вы были
генеральным секретарем партии? Или - крупным научным сотрудником? Может
вы вывели и доказали формулу счастья? Расскажите. В чем оно это счастье?
- Я тебе в двух словах, потому как спешишь ты. В двух словах. Коротенько
и доходчиво.
Слушай. На работе не думай о спиртном и о праздниках. За праздничным
столом не думай о работе. Рядом с женой не думай о любовнице, а с
любовницей не думай о ее муже. С милиционером не говори о деньгах, с
детьми и соседями – о своих трудностях, потому как первые не поймут,
вторые обрадуются. Не давай деньги в долг, не одалживай вечером соль,
вечером – не выбрасывай мусор. Зарплату неси в дом, жену не ревнуй, у
детей проверяй дневники, собаку иногда выгуливай. А главное, всегда
думай, о чем говоришь. Не спеши сказать лишь бы. Ты же знаешь, слово
не воробей, вылетит – не поймаешь. А чтобы голова работала хорошо,
ешь по утрам кашку.
- И вот когда я буду думать только о жене, не буду думать о водке, с
милиционером не буду говорить о деньгах, соседу не одолжу соли, а по
утрам буду есть кашу, я стану счастливым человеком? Это и есть твоя
формула счастья?
- Вот именно, это моя формула счастья, - радостно отвечает дед, - а свою
формулу ты должен найти сам. Вот когда найдешь, тогда и почувствуешь
себя счастливым.
- Дед, мне кажется, ты болтаешь лишь бы время убить. Кашка, водка,
милиционер... Зачем ты все это мне говоришь?
- Так, это... Вчера у зубного был. Он мне новую челюсть сделал. Сказал
побольше говорить, чтобы я к этой челюсти привык. Вот поговорил c тобой,
гляжу, вроде как привык...

Прощание с любимой

Она совсем рядом. До боли знакомая и чарующая. Хочется прикоснуться к
ней: жизнь без которой могла стать мрачной и будничной. Робко протягиваю
руку, касаясь кончиками пальцев ее белоснежного наряда. Безразличное
молчание не настораживает. Напротив, вызывает знакомое чувство голода и
легкое головокружение. Притягиваю ее к себе, касаюсь губами и слышу
знакомый до боли в сердце запах. Неповторимый запах. Терпкий, даже
едкий, и вместе с тем приятный, напоминающий осень, запах костра,
бессонные ночи. Ощущение того, что она совсем рядом, пробуждает в мозгу
фантазии наших многолетних встреч. Она всегда умела кружить голову и
биться учащенной дробью сердце. И чем чаще я с ней встречался, тем
сильнее ныло, стучало, болело сердце. Глаза слезились от ее тепла. Она
умела расслаблять и успокаивать. Сдерживать себя становится непосильной
пыткой. Губы не хотят ее отпускать, но слово, данное вчера, сдерживает
мой порыв. Да, вчера я обещал расстаться с ней. Жена сказала прямо:
"Или я, или она". Я выбрал жену. Разумеется, жену. И теперь, когда жена
уехала к маме, мне хочется отказаться от своих слов. Понимаю, что это не
по-мужски, что пахнет обманом, но этот запах сводит меня с ума. Я не
могу оторвать взгляда, я поднимаю ее, и несу к дивану. Понимание, что
этого нельзя допустить, ложкой горчицы взрывает мозг. Собрав всю волю в
кулак, оставляю ее и отхожу к окну. Смотрю издалека, понимая, что мои
чувства не остыли, и я все еще способен наброситься на нее, позабыв все
на свете. Я уверен, она не будет против. Терпение лопает, и я уже не
думаю о последствиях. В очередной раз, впиваюсь в нее губами. Она в
таком состоянии, что поднеси к ней спичку, загорится как бенгальский
огонь.
Но вдруг дверь в комнату открывается, и я вижу перепуганную жену. Она
приехала и вошла так тихо, что я ничего не услышал. Смотрю на жену,
испытывая стыд и страх. Чувство обмана заставляет краснеть. Я разжимаю
губы и виновато опускаю голову.
- Ты же слово вчера давал, - кричит жена. – Или ты вообще тряпка. У тебя
сердце болит, кашляешь как собака, а ты все туда же. Неужели без нее
жизнь кончится?
Одним движением я ломаю ее пополам и выбрасываю в открытую форточку. Это
была моя последняя сигарета...

Три президента сидели на скамейке и делили небо.
- Тебе вот от той тучки и до горизонта, а мне от края солнца и до Луны,
- предложил первый, указывая пальцем границу раздела.
- Не возражаю, - согласился второй президент.
- Что значит "не возражаю" возмутился третий. – А мне что остается?
- А тебе вон в дальнем конце неба. Приличный участок,- сказал второй
президент.
- Разве это участок? Сами посмотрите. Одни тучи. Ни метра синевы.
- Погоди, не нервничай, - попытался успокоить третьего президента
второй. – Ты посмотри на эти тучки. Это же произведение искусства, а не
небо. Красота. Тучки похожи на лошадок и на кораблики. А вон та, - на
верблюда. Представляешь, у тебя теперь есть свой верблюд.
- Это пока светло, - грустно подытожил третий президент, - а когда
спрячется солнце, у меня не будет ни кораблика, ни лошадок, ни верблюда.
- Потерпи до вечера. Вечером мы опять соберемся и переделим небо по-
новой. И тогда ты получишь на три звездочки больше. Согласен?
- Вы мне вчера обещали то же самое.
- Обещали и что? - удивился первый президент.
- А то, что вечером на скамейку пришел наш главврач со своей санитаркой
и они до утра делили ночное небо между собой.
- Да, - грустно заметил второй президент. – Народ совсем совесть
потерял. Без нас небо делят...